Князь, отгоняя тяжкие думы, повёл головой, будто мешал ему жёсткий воротник богатого кафтана.

Только что беседовал с пушкарём. Спрашивал, каковы запасы камня пушечного пороха? Григорий надолго отрываться от работы не пожелал, говорил с наместником почтительно, но без трепета. Сказал, что к Рождеству пороха изготовит с запасом: есть время и есть материал. А потом, словно угадав мысли князя, показал на мокрый угол мастерской, и завёл речь про то, что неплохо бы устроить в замке отводные желоба - спускать воду в ров, чтобы в непогоду не застаивалась она под стенами срубов. Так сделано в мозырском замке, а те подсмотрели у пинского воеводы. После этого разговора пошёл Аникей Горностай осматривать все углы замка. Один пошёл, отослав от себя войта, надувшегося, как тетерев, вниз, на пристань, проследить за разгрузкой оружейных припасов. И старосту отправил туда же. Этот пусть встречает нового священника для посадской церкви. Старенький отец Никифор уже не в силах править службу. Из Черниговской епархии прислали молодого батюшку Феодосия. С купцами прибыл. Вот пусть и встречает попа.

"А срубы подновить! Как упустили? Нехорошо!"

И дальше оглядывал крепостцу. Благо - староста и войт заняты; никто не мешает думам князя, приехавшего осмотреть своё наместничество.

Со стороны города попасть в замок можно только по мосту со взводом: часть моста, которая ближе к воротам, поднимается. Оттого мост без перил, по краям его набиты короткие брёвна - колесоотбои, чтобы не сверзлись вниз, в глубокий ров, всадники или груженый воз. Кружной ров, отделяющий замок от посада*, глубок, на дне его густо растёт бурьян и крапива, да бегают городские мальцы - ищут ужей. По весне во рву стоит вода вздувшегося во время разлива Днепра, и тогда гора эта становится островом.

"Что ж,- подумал Горностай, - случись что - взять с боем старую крепость непросто!

Война пока ходит стороной.

Здесь Днепр-батюшка слишком широк и, уж будет тому два десятка лет, невиданно полноводен, даже летом. Старожилы говорят: такой высокой воды не помнят. Ну, оно и к лучшему! Грозный царь московский пошёл на Княжество смоленской дорогой; задумай он здесь переправиться своим войском - взял бы своё суровый Днепро".

Князь, завершая обход, перешёл на другую сторону замка: оттуда можно видеть пристань и торговое место. Там под горой шумит большая осенняя ярмарка.

По реке приплывали большие и малые челны. Гости, прибывшие первыми, не оставляли лодки на большой воде, вводили их в устье мелкой, заросшей камышами, Речицы, лениво и неспешно вливавшейся в могучее течение Днепра. Вытягивали челны на влажную траву, привязывали к кольям, вбитым в плоский болотистый бережок, и по деревянному настилу, не пачкая ног, через три ступеньки поднимались на крепкую пристань, мощёную расколотыми вдоль брёвнами - дылями.

Вот она, пристань: выдаётся в реку. Под ней качаются на речной зыби большие торговые струги и витины с глубокой посадкой: такие делают в славном городе Полоцке. А рядом - местные широкие лодзяки, байдаки. А ещё тяжкие, неповоротливые, долбленые из целого древесного ствола челны-дубы. Дубы эти, чёрные от времени, служат, кажется, вечно: их передают от отца к сыну, от деда к внуку.

В устье речушки Речицы - стародавнее торжище. Испокон веков к этой пристани везут товары. Тут же их разгружают, сносят в клети и большие склады спихлеры*, налаживают торг. Бойкое место.

Песчаный пологий берег надлежит городским людям содержать в порядке, подсыпая каменьями "дабы не грузло" - чтобы не увязали люди, волы и кони в сыпучем песке.

Вёснами Днепр разливается до горизонта, затапливая противоположный низкий берег. И тогда обманчиво неторопливая холодная вода цвета стали подходит к круче, на которой стоит город. Река гонит, торопит тяжкие набрякшие льдины. Глубоко под водой оказывается пристань и торговое место с коновязями. Из-за полноводных разливов торговый ряд, - целых двенадцать лавок, - устроен повыше на склоне, и там же - длинные спихлеры, мытня*; важница и мерница* - весовые избы, в которых местными мерами взвешивают зерно ли, другой ли какой товар. Стоят два шинка*, и у обоих дурная слава: заходят сюда разве что бедные приезжие селяне, местные грузчики да мужичины-плотовщики, сплавляющие лес по реке.

"И здесь проглядели!
– нахмурился князь, обводя дальнозоркими по-стариковски глазами крутой спуск к реке.
– Берег возле шинка шляхтича Смиловича подмыло: даже отсюда видно! Колья вбить, лозовой оплёткой укрепить его, и немедля! Сказать старосте, пусть делают. Если надо - свежим дёрном обложат, а не то съедет земля вниз, а над шинком, выше на горе - судная изба*!"

Князь ещё раз окинул взором с высоты замковых стен речицкую судную избу: самый большой дом с множеством затворявшихся ставнями окон. В этом доме внутри просторные сени*, пять камор* с архивом и большая светлица*. В ней собираются радцы на совет и судебные заседания. Место Речица - центр обширных земель волости.

В посаде у начала съезда к реке растянулась длинная приземистая корчма-аустерия*, в средней части своей с заездом, имевшим двое ворот, открывавшихся только в одну сторону: одни ворота для въезда, другие для выезда всадников и повозок. В заезде приезжие люди ставят своих лошадей и тарантасы. К заезду слева пристроена белая изба - просторный, самый большой в городе шинок, а в сенях устроена кухня. С правой же стороны к нему прилепилась чёрная курная изба с хлебной печью. Пекари тут выпекают хлеб, и хлеб этот в корчме и сбывают. Здесь останавливаются на ночлег приехавшие в город простые люди. Наверху, под крышей, держат чистую светлицу - для особых постояльцев. К корчме пристроена и броварня* - вон ходят перед ней работники, разгружают мешки с ячменем.

"А доброе пиво варит здешний люд", - заметил про себя Аникей Горностай.

Уезжая с государственными делами ко двору Великого князя, наместник, кроме всего прочего, возил туда речицкое пиво, - хвалили.

Примечания:

*Городни - оборонительные стены крепости; срубы из брёвен, уложенных горизонтально в несколько рядов, внутри засыпались землёй.

*Семён Полозович, державца речицкий, наместник в 1522- 1529 гг.