И ещё... Было что-то ещё, что подсказало ему свернуть с дороги в сторону реки.

Бод в своей жизни посадил множество деревьев. Он чувствовал: это было его истинное призвание, дело, на которое сердце отзывается ликующей радостью. Ему удавалось растить любые саженцы из семян и желудей. Некоторые семена он хранил особым образом с осени до весны в погребце. Ростки проклёвывались у него и в огороде, и во дворе - везде, где лёгкая рука опускала их в землю. Он помогал росткам быстро окрепнуть и пересаживал, выбирая в окрестностях для них наилучшие и особенные места. Деревья, которые Бод посещал чаще других, вытягивались и крепли прямо на глазах, и чародей очень гордился делом своих рук.

Проехав с полверсты в сторону от старого шляха, он спешился, пошёл рядом с конём; колея от крестьянских телег, поворачивая, спускалась вниз по лесистому обрыву к береговой луговине, к богатым сенокосам.

Далеко над лесом кружили в свежем пронзительно-синем небе чёрные вороны, не торопясь садиться на деревья.

Бод нахмурился, следя за зловещим полётом птиц, чуявших падаль.

По левую руку от него течение гнало воды Березины вдоль невысокого травянистого берега.

За три года ни один из саженцев не погиб, все дубки окрепли и невиданно подросли. Бод прикоснулся руками к каждому: представил, как скоро взрастут его красавцы, скрепляя корнями песчаный берег. Развернул коня. Пробежался немного, разминая ноги, затем лихо вскочил в седло и поскакал обратно, радуясь, что и для этих деревьев не ошибся с выбором благого места.

Вдруг чуткий Навгун на бегу стал поводить ушами и тихо заржал, осторожно предупреждая хозяина об опасности. Бод вдохнул, расширив ноздри, и почувствовал присутствие дикой неукротимой жажды крови. Волки, бич этих мест, выследили его!

Бод ударил в бока коня, заставляя скакать изо всех сил. Пригнулся к гриве Навгуна, хлеща-погоняя жеребца особыми словами. Во что бы то ни стало нужно успеть взобраться по склону! Если на равнине его Навгун мог какое-то время соперничать в скорости с волчьей стаей, то, взбираясь вверх по крутой петляющей дороге, станет лёгкой добычей для волков.

За себя чародей так не боялся: не раз доводилось договариваться с волками один на один. Но отдать на растерзание верного Навгуна - нет!

Оглянулся: краем леса в высокой пожухлой траве растянулась цепочкой волчья стая. Впереди бежал вожак. Бод, несмотря на значительное расстояние, отделявшее его от волков, определил, что вожак, ведущий стаю - невиданных размеров.

"Это он, тот самый, о котором говорят, что здешний край не знал ещё такого чудовища!" - с ужасом подумал Бод, чувствуя, как застучал в висках пульс, мысли понеслись - чёткие, быстрые, а тело подобралось, готовясь к самому страшному.

До Речицы доходили слухи, один ужаснее другого, о стае волков-людоедов: неуловимых и дерзких, державших в страхе всех жителей земель боярина Мирского. Сам князь-боярин устраивал облавы, год за годом повышая и повышая награду тому смельчаку, который убьёт вожака волчьей стаи. Приглашал знаменитых охотников, но волк этот, огромный, матёрый, сам чёрный, и с чёрной пастью, и его подруга - серая волчица - всегда уходили невредимыми. Селяне считали волка оборотнем, а некоторые называли чёртом, - и трепетали при одном упоминании о нём!

Люди боялись поодиночке ходить в лес. Волки эти, не соблюдая никаких привычных звериных законов, выскакивали, как злобные тати, и рвали свою жертву.

Что говорить о лесе, - год назад мужики всей округи пошли в облаву после того, как кровожадный вожак утащил прямо со шляха одну из баб богомолок, шедших из дальних краёв в святой Киев.

А теперь страшная стая преследовала одинокого всадника на луговой дороге.

Как только конь подскакал к склону горы, чародей спрыгнул на землю, крутанул поводья вокруг седельной луки, повелительно хлопнул ладонью по боку Навгуна:

– Домой, Навгун, домой! Быстро!
– и произнёс слова, облегчавшие лошади бег в гору. Конь жалобно заржал, навсегда прощаясь с хозяином, чуя приближение страшных вестников смерти.

– Домой, Навгун!

Серый жеребец, гонимый ужасом, не в силах противиться власти заклинания, умчался вверх по склону.

А Бода окружила волчья стая.

"Что так густо рассыпаны испытания на пути моём?!" - только и успел подумать чародей. Он понимал, что не оставил себе время, чтобы что-то предпринять. Бод постился много дней, и теперь волки в замешательстве остановились, окружив человека, от которого почти не исходил тот привычный запах слабой и медлительной плоти, состоящей, как они уже знали, из тонких костей и сладкого мяса. Этот двуногий враг пах иначе, чем-то неуловимым, - похоже, так пахнет дерево? Но на нём остался запах конского пота - нет, несомненно, они не ошиблись: это тот, которого можно и должно уничтожить, и немедленно!

Вожак поднял чудовищную морду к небу, и завыл, предупреждая всех, зверей и людей, что он, Чёрный Волк, здесь хозяин!

Подруга волчица внимательно следила за каждым его движением, и глаза её выдавали нетерпение: "Чего медлить, мой герой?! Только один твой знак - и мы кинемся и разорвём нашу добычу!"

Боду никогда не доводилось видеть такого огромного волка.

Чёрный вожак имел в длину гораздо больше сажени, не считая хвоста. Тяжёлый широкий лоб над горящими дьявольским блеском кровожадными глазами. Небывало крепкое сложение и мощные челюсти, острые клыки несли смерть каждому, кто попадётся на его пути.