Внезапный приезд с Дельфом бывшего жениха Поликасты вызвал у всех здешних женщин живейший к нему интерес, да и Мемнон с Гиппократом, после того, как Дельф сообщил, что бездомного Минния временно приютил в своём доме сам архонт Гераклид, стали взирать на него с куда большим почтением.

На обращённый к Дельфу вопрос Мемнона надолго ли он к ним пожаловал, ответил Минний, заверив, что они не загостятся: завтра он намерен побывать в своей бывшей усадьбе, если, конечно, его туда пустит новый хозяин, да порасспросить соседей о том роковом пожаре. Затем сходит на Посейдонов мыс, принесёт благодарственную жертву Посейдону, позволившему ему после десятилетних скитаний по дальним морям, подобно Одиссею, приплыть, в конце концов, в родную гавань.

– А на третий день мы с Дельфом вернёмся в город: Дельф - к своим любимым горшкам, - едва заметно улыбнулся Минний, - ну а я - тоже продолжать дело своего отца. Так, Дельф?

– Так, - вздохнул тот печально.
– Теперь до самых новогодних Фесмофорий придётся, не разгибая спины, лепить с отцом винную посуду, будь она неладна!

(Примечание: Первым месяцем Нового года в античном Херсонесе считался герей, начинавшийся в третьей декаде римского октября.)

– Что ж! Каждый должен заниматься тем делом, к которому его предназначили боги, - произнёс назидательно Мемнон.
– Так устроен мир. Счастлив тот, кто имеет достойное занятие, позволяющее безбедно жить самому и кормить семью... А тебе, парень, - перевёл он строгий взгляд глубоко посаженных серых глаз из-под насупленных лохматых бровей на сидящего рядом с Дельфом Минния, - лучше бы поостеречься и не ворошить прошлое. Не нужно понапрасну беспокоить мёртвых: раз они погибли - значит, такова была воля богов.

Горько усмехнувшись, Минний признался, что то же самое, причём, почти этими же словами ему советовал и архонт Гераклид.

– Вот видишь! Думаю, стоит прислушаться к советам столь умудрённых годами и опытом людей, - поддержал Мемнона и Гиппократ.

– Ну, там видно будет...
– упрямо нахмурил широкий лоб Минний.

После обеда Дельф поспешил уединиться с Поликастой в спальне. Остальным хозяин клера нашёл работу в саду и огороде. Парфенокл и Прокл были отправлены таскать с бахчи в загородку под дворовым навесом полосатые арбузы. Минний, не желая прослыть среди трудолюбивых поселян бездельником, отправился с Кириеной и Амасией в сад рвать поспевшие яблоки и груши. Вскоре Дельф, Поликаста и Кратея привели туда выспавшихся малышей, и в саду до вечера не смолкали звонкие детские крики и визги, смех и беготня.

За ужином в трапезной уже не было того напряжения и скованности, какие всегда бывают, когда среди близких, давно знающих друг друга людей вдруг оказывается кто-то посторонний, и которые явственно витали там во время обеда. Полдня дружной совместной работы, если и не сломали вовсе барьер отчуждённости между Миннием и остальными обитателями усадьбы, то в значительной мере его сгладили.

После ужина, когда Дельф с видимым удовольствием занялся вознёй с детьми, Минний вышел на окутанный прозрачными сумерками двор в тайной надежде, что Поликаста найдёт возможность выскользнуть из дома следом за ним, если, конечно, в её сердце сохранилась к нему хоть капля прежнего чувства. И он не обманулся в своих ожиданиях.

Через несколько минут Поликаста выскочила на порог, окинула быстрым взглядом двор и поспешила к Миннию, державшемуся за столб навеса на ближайшем к садовой калитке углу дома.

– Пойдём в сад?
– хриплым шёпотом предложил Минний.

– Нет, лучше в виноградники.

Но не успели они пересечь двор и отворить ведущую на виноградник скрипучую калитку, как в дверях дома показался встревоженный Дельф и направился в их сторону. Остановившись за калиткой, Поликаста подождала мужа и спросила, куда это он направляется.

– Туда же, куда и вы.

– Дельф, я десять лет не видела Минния. Мне надо поговорить с ним наедине, всё объяснить ему. Прошу, вернись в дом и поиграй немного с детьми. Малыши очень по тебе соскучились. Мы с Миннием скоро вернёмся.

– Но отец велел мне ни на минуту не спускать с вас глаз, - простодушно признался толстяк.
– Я... я очень боюсь, что ты сбежишь от меня с Миннием.

– Да куда же я убегу от своих детей? Дельф, ты совсем глупый, - мягко попрекнула мужа Поликаста.
– Ты должен больше доверять своей жене и своему лучшему другу. Ну же, иди к детям, посиди с ними, пока они не уснули. Ведь они так ждали своего любимого папочку! А я только переговорю недолго с Миннием и присоединюсь к вам.

– Но я - твой муж, и хочу знать, о чём вы будете говорить, - упрямился Дельф.

– Когда дети уснут, я тебе всё расскажу, - заверила Поликаста.
– Я хочу убедить нашего с тобой друга Минния для его же блага не искать тех, кто погубил его родителей.

– Вот как!.. Ну ладно, я пойду к детям. Только вы не долго...

Проследив за тем, как Толстяк, успокоенный и осчастливленный тем, что горячо любимая жена не думает бросать его ради прежнего жениха, пересёк широкий двор, оглянулся с порога на всё ещё открытую калитку напротив и, чуть помедлив, всё же скрылся за дверью, Поликаста вздохнула:

– Какой же он у меня всё-таки большой глупый ребёнок!

– Да. Каким был наш Толстяк недотёпой, таким и остался... Ну, оно и к лучшему. Надеюсь, он не станет опять красться за нами...

Поликаста пошла вперёд по узкой дорожке между убегавшими вдаль виноградными рядами, разделёнными низкими плантажными стенками. Минний двинулся следом, не сводя жаркого взгляда с её соблазнительно раскачивающихся под тонким шерстяным хитоном роскошных бёдер.

– Твой сын совсем не похож на Дельфа, - нарушил он молчание, отойдя от калитки на полсотни шагов.