Отсчитав от левого фланга пять тысяч гоплитов, Левкон велел им немедля сворачивать палатки, укладывать имущество в обозные телеги и строиться на пантикапейской дороге в походную колонну.

Когда Левкон спрыгнул с коня во дворе ксенона Пандора, чтобы попрощаться с братом и племянником, ему заступил дорогу гекатонтарх Делиад и попросил взять его с собой в Феодосию. Положив обе руки на плечи Делиада, Левкон заглянул ему в глаза с некоторым удивлением и отеческой теплотой: он явно не ожидал такого от 18-летнего беспечного и безответственного гуляки, до сих пор проявлявшего свою прыть лишь в развлечениях.

– Да, мой мальчик! Твой долг защищать сейчас с отцом и земляками родной город. Я рад, что ты наконец повзрослел. Пойдём, я попрошу Гиликнида отпустить тебя со мной.

Хилиарх соматофилаков без возражений отпустил сына номарха Лесподия защищать родной город, но лишь его одного - его сотня останется здесь охранять басилевса. Делиад согласно кивнул, но попросил взять с собой в качестве личного телохранителя декеарха Ламаха.

– Ладно, бери уж тогда весь десяток, только без коней, - расщедрился Гиликнид, переведя взгляд на стоящего рядом с Делиадом Левкона; в самом деле, десяток надёжных телохранителей им там будет не лишним.

Через полчаса пятитысячная колонна восточнобоспорских гоплитов во главе с царевичем Левконом, сопровождаемая обозом в полсотни телег, двинулась походным шагом на восток - Левкон хотел к вечеру привести своё войско в Пантикапей и уже завтра, если позволит погода, погрузиться на корабли и отплыть к осаждённой Феодосии. Назначив одного из хилиархов - знатного фанагорийца Агатуса - своим заместителем, Левкон с сотней конных соматофилаков и Делиадом (пеший десяток которого во главе с Ламахом шагал в голове колонны) умчал во весь опор в Пантикапей - готовить вместе с навархом Клеоном для своего войска корабли.

Поскольку всё взрослое мужское население, способное носить оружие, ушло защищать Длинную стену, охранять ворота и стены боспорских городов пришлось 50-60-летним старикам. Что до Ближней стены, то на её охрану архистратег Молобар отправил западнобоспорских эфебов, до начала войны обучавшихся военному делу в лагерях возле Длинной стены, подкрепив их эфебами из восточнобоспорских городов. Таким образом, в палаточном лагере у единственных ворот Ближней стены пребывало около трёх тысяч юношей 15 -18-ти лет, разбитых на десятки и сотни во главе с опытными наставниками - гекатонтархами и пентаконтархами, профессионалами военного дела.

Мрачное вечернее небо окуталось на западе свинцовой завесой облаков, так что невозможно было понять, закатилось солнце за горизонт, или ещё нет. Дозорные посты из десяти человек находились на каждой из 96 башен Ближней стены от Тиритаки до Меотиды. Днём на башнях дежурили посменно по паре наблюдателей, остальные отдыхали, прячась от холода и непогоды внутри башен, а по ночам ходили по трое по примыкающим к башне куртинам навстречу соседним дозорам, опасливо вглядываясь и вслушиваясь в таящую неведомую угрозу темноту и следя, чтобы никто чужой не забрался тайком на стену. Каждый дозорный десяток держал у входа в башню пару осёдланных лошадей для быстрой связи с лагерем и косметом Метродором, возглавлявшим войско эфебов у Ближней стены.

Пока полдесятка зябко кутавшихся в куцые тёмно-коричневые плащи в воротном створе стражей, завистливо поглядывая на гревшихся у костра около северной башни товарищей, гадали, не пора ли закрывать ворота, один из мёрзнувших на башне дозорных, просунув покрытую круглой стальной каской голову между боковых мерлонов, прокричал тонким вибрирующим голосом:

– Эй, на воротах!.. Вижу всадников!.. Скачут во весь дух в нашу сторону!

– Много?

Внимательно вглядевшись вдаль, дозорный ответил после небольшой паузы:

– Похоже, не меньше сотни!

Стоявший у костра юный декеарх послал одного из своих подчинённых с вестью к своему гекатонтарху в пристроенную к стене сразу за северной башней небольшую, рассчитанную на сотню воинов и столько же коней казарму. Там теперь располагались космет, трое его помощников-хилиархов, 30 гекатонтархов, 60 пентаконтархов и сотня конных вестовых. Не дожидаясь начальства, декеарх и несколько его товарищей взбежали на башню, чтобы собственными глазами взглянуть на приближающийся отряд: возможно, что это возвращается басилевс с наследником, днём ранее проехавшие к Длинной стене с обозом и боевыми машинами.

Эфебы жили в рассчитанных на десятерых кожаных палатках, тянувшихся тремя ровными рядами вдоль стены по обе стороны ворот. Хлеб им привозили из пантикапейских пекарен. Многих столичных эфебов каждый день проведывали матери, сёстры, младшие братья и даже бабушки, приносившие домашнюю снедь и готовившие на кострах вкусные обеды для сослуживцев своих сыновей и внуков. Так что эфебы, несмотря на позднюю осень с её слезливым небом и холодными северными ветрами, жили у Ближней стены довольно весело. Те, кто не стоял в дозорах на стене, как и в мирное время, по многу часов занимались в окрестностях лагеря под присмотром своих гекатонтархов и пентаконтархов военной подготовкой, только гораздо более интенсивной и продолжительной, чем прежде. Оно и понятно: отцы-командиры стремились как можно скорее сделать из легкомысленных разгильдяев и мягкотелых маменькиных сынков настоящих воинов, умеющих держать строй, знающих как обращаться с копьём, щитом и мечом, - ведь, возможно, уже в самое ближайшее время им придётся вступить в настоящий бой с настоящим врагом.