Добавило ли это присутствия духа правителю Якубусу – вопрос сложный. Дух, это всё-таки признак смертного человека, есть ли он у созданий Ада? Адресуем этот вопрос учёным, а сами понаблюдаем, как прыгает на одном копыте старый чёрт, ибо второе он по неосторожности обжёг сам себе неудачным заклятием.

Впрочем, инкуб, заточённый в темнице, глядел на ужимки и прыжки правителя совсем невесело. А чего корове той веселиться? На него надели ошейник, физиономию заставили перецеловаться и с полом, и со стенами. Хотя, даже синяки на лице не испортили его природной красоты, и любая чертовка, а уж тем более земная женщина, ощутила бы сейчас волнующую тесноту в груди и прилив крови ко всем, нужным для любви, органам.

Правителя, впрочем, инкубы не возбуждали, он был суккубосексуален. Единственное, что могло бы заинтересовать его в обнажённом теле Борна – маленький хвостик, размером не больше змеи. Не положено было инкубам по их природе никаких хвостиков, а вот у этого – имелся.

К счастью, правитель был подслеповат, да и Борн не выпячивал своих неожиданных достоинств. Он грудью вперёд поднялся с каменного пола, навстречу Якубусу, придерживая толстую магическую цепь, прикреплённую одним концом к кольцу в стене, другим – к тяжёлому ошейнику, державшему его горло мёртвой хваткой. Снять такой ошейник было почти невозможно. Они делаются из кожистых хвостов ещё живых гурглов, которые и после смерти не выпускают свою добычу.

Ошейник причинял пленнику достаточные страдания, чтобы усугублять их тяжестью цепи, и цепь Ангелус Борн прихватил за середину, захлестнув для надёжности вокруг запястья. Он смотрел на нелепые прыжки правителя и понимал, что разговора у них сегодня не получится.

О чём думал правитель доподлинно неизвестно, но первыми словами, которые он произнёс, были такие, что, напечатай мы их, бумага тотчас воспламенилась бы.

Потому начнём с того, что правитель сказал чуть далее:

– … химера и отродье химеры!

– А химера-то в чём виновата? – негромко спросил узник, и словесный поток Якубуса тут же иссяк.

Чёрт видел внутренним зрением, как его проклятья разлетаются по верхнему Аду словно сгустки мрака, впиваются в зазевавшихся тварей и превращают их в бездушные ошмётки плазмы. Но, выходит, и пленник видел это? И ошейник, и толстые стены магического подземелья не были преградой ему?

Возникла нехорошая пауза.

Круглые красные глазки правителя пристально и неприятно буравили узника. Борн вежливо смотрел в сторону, но Якубусу казалось, что губы пленника подрагивают в скрытой усмешке.

Конечно, мерзавец смеялся над ним. Правитель и сам свалял дурака, придумав запечатывать двери темниц заклинаниями. В Аду они особенного хождения не имели. Заклинания в магии – это что-то вроде красивой оправы для драгоценного кольца. (Если кольцо есть – зачем оправа?) А уж неудачное заклинание – вообще стыд-позор, который уподобляет демоническую тварь глупым и злобным человечкам.

– Не боишься, значит? – проблеял, наконец, Правитель.

– Я – инкуб, нас этому не обучают, – пожал плечами Борн. – Наша раса из тех, что не попали под Эдикт. Чего мне бояться здесь, если в любой момент я могу подвергнуться нападению магов Серединного мира? Вам ли не знать, что перемирие все эти столетия соблюдалось весьма формально. И рано или поздно, люди должны были ступить на грань открытой войны. И они – ступили.

– Почему должны были? – не удержался от вопроса Правитель.

– Потому, что они – люди. А люди – это самые порочные существа из известных нам. Возьми гарпий – они коварны, но напои их кровью, и они будут служить тебе верно. Теперь возьми человека и дай ему то, чего он хочет больше всего: денег, женщин, славы? Будет ли он служить тебе верой и правдой?

Правитель хрюкнул, оценив шутку, и Борн продолжал:

– Люди ухитряются нарушать договор, даже тогда, когда их души у нас в закладе. Это наиболее лживая из известных нам рас. Боюсь, их маги сумеют оправдать и открытое магическое нападение на моего сына.

– Оправдать нападение на создание Ада? – шерсть на загривке правителя встала дыбом, глаза налились кровью.

Ну, недалёким он был, что тут попишешь? И с этой точки зрения конфликт с людьми осмыслить ещё не успел. А дело-то выходило скверное. Конечно, Борн мразь, тварь и клятвопреступник, но сегодня люди похитят из адского стада клятвопреступника, а завтра?

Копыта защёлкали по камере – правитель думал.

Борн, чтобы не мешать ему, прижался спиной к ледяной стене, стараясь не ёжиться – создания Ада не любят холода, хотя выдерживают какое-то время и абсолютный.

Наконец, старый козёл переварил ситуацию в полном объёме и удовлетворённо дёрнул себя за бороду.

– Людские маги будут наказаны! – проревел он торжественно. – Мы активируем магическое зеркало и велим отдать нам преступников целиком или по частям! – И уже более буднично продолжил. – А сейчас пора перейти к пыткам.

Борн удивлённо вскинул бровь.

– Ты полагаешь, что признав за тобой право на сатисфакцию, я откажусь от сладкого? – расхохотался Якубус. – Я шёл сюда развлечься, и намерен развлекаться!