Закончив дележку, строгая Валентина приступила к раздаче. Последними подошли Макишев и Федотов. Смирнов остался в стороне, но Валечка протянула стаканчик и ему. Он отрицательно покачал головой:

— Я не пью, я же говорил.

— Я могу помочь, — влез Федотов.

Валечка усмехнулась:

— Не пью, не пью… Все так говорят. Ладно тебе, все свои. — Она вновь протянула ему стакан, оттолкнув Костика. — А ты не лезь. С тебя хватит! Напьешься, мне потом Пашка вставит!

— Я действительно не пью. — Смирнов поглубже засунул руки в карманы.

— Больной, что ли? — Валечка недоверчиво посмотрела на него. — Вроде мужик не старый, рановато еще…

— Абсолютно здоров! — влез Федотов.

Валечка пожала плечами:

— Бывает…

И одним махом опрокинула содержимое стаканчика себе в рот. Тут же сморщилась, открыла упаковку чипсов и закусила, пытаясь перебить мерзкий вкус водки.

— Ну и гадость вы пьете!

— Так ты сама нам это даешь! — удивился Федотов. — Мы разве отказываемся выпить что получше? Так нет, все экономишь на нашем здоровье…

— Кончай трепаться, поехали! — сурово прервала его Валечка, и мужики поплелись на исходные позиции. Смирнов почувствовал растущую боль в спине. Федотов взялся за железную папку с кольцом и пошел первым, сзади Макишев и Смирнов толкали тележку так, чтобы на ухабах не уронить ящики с бутылками.

— Если разобьем, с нас вычтут. Да еще по роже получим, — предостерег Федотов Андрея.

— От кого?

— От Пашки. Хозяин наш. Противный мужик, даром что молодой.

— Это все от недостатка образования, — влез Макишев. — Этому молодому человеку недостает общего кругозора…

— Скромности ему недостает, — перебил его Федотов. — Наглый очень!

— Поторопиться надо. — Макишев подтолкнул тележку. — Скоро торговать начнут…

Через полчаса на рынке начали появляться первые покупатели. Валечка сняла свой черный плащ и переоделась в грязный халат, когда-то бывший белым. Грузчики уселись в тенечке, на пустых ящиках, чтобы передохнуть.

— К обеду опять товар подвезут. А пока можно перекурить, — консультировал Андрея Федотов. — Ты как, с непривычки не загибаешься?

— Пока нет.

— Рефлекс выработал, что ли? Черт, хозяин идет.

— Паша? — тревожно завертел головой Макишев.

— А кто еще? Сейчас привяжется!

Паша оказался молодым человеком в светлой футболке, кроссовках и штанах с белыми полосками по бокам. В одном ухе блестела серьга, а на руке, чуть выше кисти, была выведена татуировка: змей, обвивающий кинжал. Смирнов когда-то читал статью, посвященную татуировкам, но уже успел забыть значение каждого символа.

Паша держался уверенно и хамовато.

— Отдыхаем, халтурщики? На все точки товар развезли?

— Естественно! — ответил за всех Федотов.

Глаза Паши остановились на Андрее.

— Новенький?

— Да, — кратко ответил Смирнов.

— Не загибаешься?

— Нет.

Паша был настроен весело. Он снисходительно потрепал Смирнова по плечу. Потом принюхался к Макишеву. Нахмурился. Бедный Макишев от страха стал совсем маленьким.

«Вот тебе, батенька, и миф о Сизифе!» — подумал Андрей. Паша отвесил грузчику подзатыльник.

— Опять с утра пил? — закричал он. — Еще раз, сволочь, и вылетишь у меня! Забыл, как неделю назад ящик водки разбил?

Смирнов начал закипать. Никогда он не умел терпеть хамства. И сейчас не хотел переучиваться.

— Пьешь много? — обратился к новенькому Паша.

«Не больше, чем ты воруешь», — подумал Андрей, но вслух ответил:

— Я с вами свиней не пас.

Паша поцокал языком. Лицо его озарилось глумливой усмешкой.

— Не надо гордиться, мужик. — Он сплюнул, попав Федотову на ботинок. Тот сделал вид, что этого не заметил. — С верхним образованием, что ли? — Паша говорил вроде бы дружелюбно, но в голосе почувствовалась угроза. — Ты будь проще. Я, между прочим, сам с верхушкой. И не хрен собачий, а геолог! Однако не чинюсь, и народ меня любит. Федотов, любишь меня?

— Я вообще людей люблю, — уклончиво ответил Федотов, не поднимая глаз на начальство.

— Ты не хитри! — рявкнул Паша. — Что значит — вообще? Меня конкретно — любишь?

— Раз вообще, то и конкретно, — пробормотал Федотов. — Включительно…

— Видишь? — обратился Паша к Смирнову. — Я простой — и меня любят!

— Да нет, ты не простой, — тихо сказал Андрей. — Ты хам!

В дверь позвонили. Люся подбежала первая, спросила:

— Кто там? Мама, это бабушка!