Устрашенная Барвинок во все глаза смотрела, как всадник резко осадил коня перед Олегом. Молодой, красивый, в кожаных доспехах, смелое лицо с резкими чертами, отважный взгляд, меч с одной стороны седла, щит с другой, за плечами лук и стрелы в расписном колчане.

– Как я рад тебя видеть! – воскликнул он, сияя лицом и глазами. – И как точно ты сказал, где тебя встретить! О, с тобой снова женщина… И тоже молодая и красивая…

Олег предостерегающе кашлянул, поморщился, потянул носом:

– Приветствую тебя, Колоксай… Но откуда такая вонь?

– От меня, – ответил Колоксай горделиво.

Он подбоченился, смотрел красиво и с достоинством, Барвинок поняла, что старается больше для нее, это так естественно, хотя почему-то этот статный красавец-воин решил, будто она принадлежит этому дикарю в волчьей шкуре.

Олег вскинул брови:

– Что случилось? Испугался кого-то и… гм… ну так смени портки!

Колоксай нахмурился:

– Как ты можешь такое! Я нарочито все это время не мылся.

– Зачем?

– Чтобы быть достойным.

– Кого?

– Тебя, конечно. Быть достойным когда-то пойти с тобой рядом.

Олег принюхался к себе, задрал руки, ноздри его раздувались, как у нюхающей дичь собаки.

– От меня тоже такой смрад?

Колоксай развел руками:

– Нет почему-то. Но я знаю, отшельники и мудрецы, чтобы достигнуть совершенства, не моются годами. А то и всю жизнь. К нам заходил один… После его ухода две недели окуривали дворец благовониями, но его благочестие пересилило. Пришлось новый дворец строить… Видать, высшего совершенства достиг!

Он говорил убежденно, глаза сверкали, весь выпрямился, взор устремлен вдаль, и Олег спросил без всякой надежды:

– Аламандрит, конечно же, не достал?

Колоксай оскорбленно вскинул красивые брови:

– Как это? Разве я не за ним ездил?

– За ним, но…

– А почему такое сомнение в моих силах?

– Да ты вроде бы ударился в поиски истины… по-своему, конечно, – признался Олег. – А ежели искал в пещерах или в чаще…

– Ну вот еще, – оскорбился Колоксай. – Я искал ее, как и должен искать царский сын и воин – с мечом в руке. Аламандрит, конечно же, отыскал, добыл, привез.

Барвинок видела, как глаза волхва зажглись, явно хотел спросить про этот непонятный аламандрит, но пересилил себя и поинтересовался как бы вскользь:

– Но как тебе… там во дворце, не было несколько… странновато? Ты же заехал туда… когда уже искал истину?

– Они меня не поняли, – ответил Колоксай с презрением. – Сказано же, простые люди! Хоть и цари. Зажимали носы, двух-трех вынесли… У жены царя была собачонка, мне сразу не понравилось… Издохла! Больно нежная. Но аламандрит в моей седельной суме. Так, говоришь, уже можно мыться?

– Можно – не то слово, – сказал Олег с чувством. – Ты должен мыться, даже если начнется пожар, война или нападут соседи. Долго мыться! И хорошо.

Суровый, как берег северного моря, Колоксай с достоинством поклонился. Глаза его сверкали мрачным блеском подвижника. Он понимал, как и Олег, что заставить себя мыться настоящему мужчине, тем более – герою, куда труднее, чем не мыться месяцами.

– И этот обет выполню! – повторил он.

Он вытащил из потертой кожаной сумки завязанный в узелок платочек, пальцы кое-как распутали веревочку. Барвинок вытянула шею, стараясь не пропустить мгновения, когда на свет появится нечто особо драгоценное, витязь наконец развернул сверток, и она разочарованно прикусила губу.

На ладони героя сиротливо горбится, сознавая свою никчемность, камешек, серый и невзрачный, таких у Олега на груди с десяток, но, едва волхв взял его в руку, сразу засветился, засиял дивными красками. Она ахнула, там выдвинулись грани, превращая голыш почти в алмаз, нет, в бриллиант, затем чистый свет стал зловеще розовым, пурпурным, багровым, сменился недоброй лиловостью, как на закате солнца, и наконец стал абсолютно черным, даже полыхающие отблески жаркого солнца погасли на его гранях.

– Это он, – произнес волхв задумчиво. Он протянул Колоксаю, тот принял бережно в обе ладони. – Береги! Пока у тебя, ничего злого не случится.

– Буду беречь, – пообещал Колоксай.

– Не убирай даже на ночь, – предупредил Олег. – Ты не землепашец, а сын могущественного царя! Врагов у тебя больше, чем думаешь. Здесь, одинокий и в чужой стране, ты в большей безопасности, чем когда вернешься в свой дворец. А сейчас езжай!.. Еще успеешь спасти друзей. Помни, доблестный Мизгирь уже висит над пропастью…