Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения
вернуться

Шефнер Вадим Сергеевич
Шрифт:

«Письма давно сожжены, встречи забыты и даты...»

* * *
Письма давно сожжены, встречи забыты и даты. Я тебя помню такой, какой не была никогда ты. Может, и вовсе с тобой мне встречаться не надо — Издали пламя светлей, нет в нем ни дыма, ни чада. Только все тянет меня пройти в переулок забытый, Встать у калитки твоей, для нежданного гостя закрытой, Встать, постоять, да уйти, да вздохнуть, да вернуться, — Пусть надо мною в распахнутых окнах смеются.

«Все к лучшему. Я долго помнил этот...»

* * *
Все к лучшему. Я долго помнил этот Спокойный взгляд зеленоватых глаз, И дождь, и шум сгибающихся веток, Когда гроза застала в роще нас. Идут года — я стал грубей и проще, А мир прекрасен и неумолим. Уж мне не снятся грозовые рощи, Не брежу больше именем твоим... Все к лучшему. Но где ты, дорогая, Кому ты стала верною женой? Ведь только письма старые сжигая, Вдруг понял я, что ты забыта мной.

«Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена...»

* * *
Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена, Для деревьев названья придумали мы, дровосеки, Но не знает весна, что она и взаправду весна, И, вбежав в океан, безымянно сплетаются реки. Оттого, что бессмертия нет на веселой земле, Каждый день предстает предо мною как праздник нежданный, Каждым утром рождаясь в туманной и радужной мгле, Безымянным бродягой вступаю я в мир безымянный.

У приморских болот

О нет! Болота не бесплодны, Обманчив их печальный вид. Вглядись: под зыбкой призмой водной Жизнь молчаливая кипит. Из ила тянутся растенья, И твари мелкие кишат, Здесь сплетены расцвет и тленье, Возникновенье и распад. Борьба, пульсация сплошная, Зеленой крови суета, — И с мышц земли кора земная Как будто скальпелем снята. И вот, где сонно дремлют воды, Как хирургическим ножом, Живучий организм природы До сердцевины обнажен.

1947

Следы неизвестного

Следы, ведущие к беде, Я видел на приморской глине — И твердо знаю, что нигде Следов обратных нет доныне. Что привело его туда, К воде безропотной и сонной, — Усталость, или боль стыда, Иль грусть любви неразделенной? Или придя на мыс пустой, Путь жизни обрывая круто, Дорогу к истине простой Он проторить хотел кому-то?..

Осень

Над неспящей землей наклоняются легкие тучи; Постояв, помолчав, у калитки помедлив скрипучей, Входит осень во двор — и в окошко стучится твое. На сырой подоконник багряные листья кидая, Не о грусти — о радости осень поет молодая, С тихим утренним ветром сливается голос ее. Осень в лес тебя кличет; скорее оденься, обуйся, Выходи со двора, на ее красоту полюбуйся, На пригорок взбеги, где колышется клен на ветру. Клен прошепчет тебе: «Разве осенью я умираю? Я лишь пламенем алым пред темною ночью сгораю, Чтоб в одежде зеленой очнуться опять поутру». Погляди на восток: там, готовые к ливням и ветрам, Ничего не боясь, в одеянии легком и светлом Все сады и леса на осенний выходят парад... Тихо солнце встает в розоватом рассветном тумане, И, на реи ветвей натянув шелестящие ткани, Острова на реке словно желтые шхуны стоят...

1948

Весенний дождь

Дождя серебряные молоточки Весеннюю выстукивают землю, Как миллион веселых докторов. И мир им отвечает: «Я здоров!»

Изображение истины

Ты видишь: скульптор знаменитый, Преодолевший матерьял, Победоносно изваял Ее из грубого гранита. Стою пред нею молчаливо. Любуюсь, но нейдет с ума: Да, эта статуя красива. Но где же Истина сама? А вдруг она не в этом теле, Не в гордой прелести лица, А в тех камнях, что отлетели Под строгим натиском резца?

1949

Подражание восточному

Мне до ста лет, пожалуй, не прожить, Согласен я на девяносто девять... Так пусть растет подольше та сосна, Которая пойдет на доски гроба. Пускай лежит подольше та руда, Которая пойдет на злые гвозди! Пусть кони те, которым прах везти, До старости гуляют в чистом поле! Пусть доктор тот, что сосчитает пульс И скажет: «Здесь бессильна медицина», Вкусить плодов науки не спешит, На каждом курсе сидя по два года.