К 1601 году в Русском государстве работали три денежных двора; в Москве, Пскове и Новгороде Великом. Они являлись государственными денежными дворами, и чеканка монет на них составляла царскую монополию.

Серьезнейшей проблемой было снабжение денежных дворов сырьем для чеканки. Промышленной добычи серебра и золота в России не существовало вплоть до середины XVIII века. Золото и серебро закупали за рубежом, в Европе. Отсюда на Русь шли громадные количества серебряных западноевропейских монет-талеров и в более меньших количествах серебро в слитках к проволоке, а также золото в монетах и слитках.

Торговля талерами („ефимками“) для иноземных купцов представляла огромные выгоды. Они продавали талеры, как товар, и меняли их на русские товары: пушнину, лесные товары, поташ, пеньку, воск, сало, леи. Все это с большой выгодой перепродавалось на европейских рынках. Правда, и русская казна не оставалась без прибыли. За каждый талер, купленный у иноземца, казна платила от 36 до 36 с половиной копеек. Чтобы серебро несли на денежные дворы, была установлена более высокая цена при сдаче его в монетное производство: за каждый талер на денежных дворах платили 38 или 38 с половиной копеек.

Любой владелец серебра мог приходить на денежный двор со своим сырьем и заказывать из него монеты. После вычета пошлины он получал на руки то количество русских денег, которое выходило из переплавленного серебра. Основные заказчики денежных дворов, естественно, была царская казна и купечество, занятое внешней торговлей.

Государевы денежные дворы представляли собой самые крупные предприятия на Руси. На главном денежном дворе — Московском, который был и ведущим учреждением для всего денежного производства — Денежным приказом, трудилось не менее 100 человек. В Новгороде, на рубеже XVI–XVII веков, работало приблизительно столько же, на Псковском, самом маленьком, около 30 человек.

На денежных дворах трудились плавильщики и кузнецы, которые плавили серебро, выжигали из него посторонние примеси и из очищенного серебра делали заготовки для чеканки. Они назывались „гнезда“ и представляли собой определенное количество серебра в слитках (гнездах?). От кузнецов это серебро поступало к волочильщикам, которые, пользуясь простым сооружением-воротом, пропускали серебряные стержни через все более уменьшающиеся отверстия в доске и в результате из стержней получали проволоку. Проволока далее поступала к бойцам, которые на специальных „глатких“ чеканах плющили проволоку. Рабочие-резальщики резали проволоку на заготовки для будущих монет. Заготовки имели вес и размер копеек или полушек. Достигалось это просто. За исходный вес брали малую гривенку (в современных мерах веса — 204,756 грамма). Серебряная проволока с таким весом разрубалась на 300 заготовок для копеек, или 600 заготовок для денег, или 1200 заготовок для полушек. Заготовки поступали к чеканщикам. Орудием чеканки были чеканы — сделанные из закаленного железа стержня. На торце одних помещалось изображение ездока, на торце Других — надпись. Один из стержней имел четырехугольное основание, которое чеканщик закреплял в специальном пазу на скамье. Чеканщик закреплял нижний чекан, брал в одну руку верхний чекан, в другую — молот; подручный — „подметчик“ — подкладывал на нижний чекан заготовку, чеканщик наставлял верхний чекан и ударял по нему молотом. Монета таким образом отчеканивалась. Конечно, необходима была большая сила и сноровка, чтобы при помощи подобной примитивной техники чеканить сотни тысяч копеек, денег, полушек.

Главным и самым тщательно оберегаемым орудием производства на денежных дворах были маточники — своеобразные болванки, сделанные из особо прочной закаленной стали.

На одних маточниках — „вершниках“ — резались надписи, на других — „исподниках“ — изображения. Правда, полной уверенности в том, что „вершники“ несли надписи, а „исподники“ — изображения, нет. Сохранившиеся чеканы XVII века свидетельствуют о том, что изображения помещались на нижнем чекане, имевшем квадратное основание для укрепления в пазу, а надписи — на верхнем чекане, представлявшем собой короткий цилиндр. С вершников и исподников изображения отчеканивались на чеканы, которыми непосредственно чеканила монеты. При разрушении чекана от длительной эксплуатации сносившийся конец зачищали и на образовавшуюся гладкую поверхность оттискивали с маточника новые изображения или надпись. С одного маточника снималось до нескольких сот чеканов, пока маточник окончательно не изнашивался. И действующие, и изношенные маточники тщательно сохранялись.

Основная производственная единица денежного двора была „станица — артель, включавшая плавильщиков, кузнецов, волочильщиков, бойцов, чеканщиков — всех рабочих“ занятых производством монеты, за их работу ответственность нес староста, избиравшийся ежегодно из числа чеканщиков. Заказ на чеканку давался обычно одной станице, и староста следил за всеми операциями. В книгах денежного двора записывалось, сколько получено от заказчика серебра» какой станице оно передается для переработки. Староста обязан был сдать готовую продукцию, указав размеры «угара», «крох», отпавших от серебра в процессе чеканки, производственного брака. Готовую продукцию подсчитывали и сравнивали с весом серебра, полученного от заказчика. Тщательно сравнивали, точно ли соответствовало количество получившихся монет весу сданного серебра за вычетом «угара» или «крох». Этой проверкой занимались целовальники, сидевшие в приказной избе, располагавшейся в центре двора. Каждая станица сдавала готовый заказ в кожаных мешках — «юфти» — с личной печатью старосты. Подсчет готовых денег происходил в специально отведенном для этого месте. Посреди двора стояли под навесом дубовые столы, под ними были расстелены «кожи», чтобы ни одна монета не могла затеряться на земле. В книгах записывался окончательный итог всех операций по изготовлению и подсчету денег, записывались все пошлины, взятые с заказчиков, размеры оплаты «мастером за дело». Часть денег получали заказчики, казенные заказы в мешках под охраной стрельцов увозились со двора.

Руководство денежными дворами осуществляли «гости» — богатые купцы, выбиравшиеся из городского купечества на год, в порядке несения городской повинности. Мастера набирались из вольных посадских людей. При вступлении в должность мастера денежного двора называли поручителей и принимали присягу, «будучи у царского дела, не воровать серебра, и денег не красть, и в серебро меди и олова не примешивать и в домах своих воровских денег не делати никаких и воровски под чеканы не подделываться». Голова двора также присягал: в свой год сидя, служить на денежном дворе честно и по совести.

Денежный двор окружал высокий забор — «тын». По углам стояли караульные избы со стрельцами. Во двор вели укрепленные ворота. Денежников обыскивали «донага» и тогда, когда они приходили на работу, чтобы они не проносили с собой свинца, олова и других металлов для примешивания в серебро, и тогда, когда они уходили, чтобы не выносили готовых денег или производственного брака, которому, также вели строжайший учет.

Рис. 30. Миниатюра из летописи XVI века с изображением работ, производимых на денежном дворе.