– Вы даже можете...
– она не договорила, так как Германн догадался сам, хотя и ошибся.

Юрий Андреевич Белов - сказал, что:

– Хрущева скоро снимут, - и за ним тут же приехали люди в белых халатах. Как говорится:

– Здравствуй, и:

– До свидания.

Хотя, как?
– ибо:

– Он же Памятник.
– Оказалось:

– Но и Памятники можно заставить:

– Писать мемуары.
– Это и называется:

– Оттепель.

– Мы можем э литл воровать-ь.

– Вы даже можете взять третьего, - укоризненного посмотрела она на ребят, как будто они:

– Совсем распустились.

Далее, она же играет Аннушку, ключницу из Вишневого Сада - не маркиза. Хотя там и всё наоборот: ключница в счет. Но в Дяде Ване - если бы не ревнивый муж - стала бы первой, но с другой стороны он и так подарил ей наследство: сделал Грейс Келли, принцессой Монако.

– Вы значится, подойдете ко мне на сцене, и скажете:

– Хочу жениться на вас, мисс.

– Я не Лопахин, - сказал Германн.

– Тогда вы, Миша, подходите, на колени, как обычно, я вас люблю, а я в это время с ключами от персиковой теплицы, чтоб не так много воровали персиков садовники, и спотыкаюсь.

– Задели за ключ?
– спросил насмешливо Миша.

– Несмотря на ваши неуместные шутки, я спотыкаюсь, и разливаю требуемое масло.

– Я не понимаю, что это дает?
– спросил Германн.
– Битва за Вишневый Сад?

– Нет, но в этом месте в будущем пройдет трамвайная линия. И таким образом, масло уже будет здесь априори. И да - если вы не забыли - я люблю персики, а не вишни. Так что:

– Пусть рубят!

Далее, Мишу принимают за Берлиоза и нападают. Кто? Хотя, непонятно, как? Они идут на дело втроем:

– Миша - таракан, Германн - собака, и еще один кент к ним присоединился по ходу дела, представился, как:

– Граф, Кот Граф.

– Если вы, мил человек кот с Графским именем, у вас оно должно быть, - сказал Германн.

– Разумеется, их есть у меня, - и выдал ошарашивающее, как говорится, со всеми титулами и другими междометиями:

– Ленин-штрассе, 3

– Почему так, - был вопрос, - ты там родился, женился и рос?

– Нет, просто посадили ни за что

– Что ты там делал?

– Стучал, однако.

– Сокращенно, значит, тебя можно звать: Дятел?

– Обидеть хочешь? Ибо почему нельзя стучать, если все стучат.

– Но ты, видимо, стучал тайно, тогда как все открыто, на партсобраниях?

– Нет, наоборот, они тайно, я так всегда и говорил:

– Я о вас всё знаю, и даже специально обращался к ихней собаке:

– И про тебя все знаю.
– Потому что могла бы стать сторожевой овчаркой, бегающей между вышками, а вот выпросилась сюда:

– На вольное-то поселение, - и стала простой маленькой дворняжкой, хотя, правда, не исключено, что это был шпиц.

– Скорее всего, это была моя бабушка, - сказал Германн, который больше всех был похож на настоящую собаку.

Далее, Берлиоз сам попадает под трамвай, они даже не успели дотащить до места четверть - три литра - нерафинированного, вкусно пахнущего еще живыми семечками масла, которое и продали одной сердобольной женщине, тоже Аннушке, но без претензий вступить на скользкий путь киллера.

– Непонятно, зачем вообще это надо было делать?
– сказал Граф, - если, как вы мне сообщили - из достоверных источников - масло было разлито еще до войны с немцами.

– Имитация - вот, как на Сцене, - сказал Германн, - тоже требует гибели всерьез.

Медиум:

Тетя и Мотя, которых наняли Миша и Германн, так как поняли, что эти благородные леди настроены:

– Всерьез и надолго штурмовать крепость Мистики Реальности, - и не отстанут, и где-нибудь да найдут брешь в страже Н, - решили сами представиться:

– Кот и Коровьев.

– Что вам угодно?

– Вы хотели найти отличную работу, пока вас снова не пропустят на теле?

– Вы не можете быть в этом заинтересованы, - Мотя.

– Что вам от меня-нас надо?
– спросила Тетя.

– Они хотят нас ту юс, -- догадалась Мотя.

– Так-то бы ни за что, но похоже мы, как некоторые нарзаном в Ялте, измучены до невозможности, поэтому.

– Поэтому принимаем выше вызывающее предложение.

– Но я должна заметить и показать вам свою проницательность.