– Зачем?

– А вы уж сами примените это мое умение бегать на коленках.

– Мне это не нужно.

– Ошибаетесь, мистер Н. И знаете почему? Номер в Метрополе вам не дадут, так как никто вас по сути не знает, а я вам пробью квартиру на Кой Кого.

– Зачем мне какая-то там квартира на Кой Кого, если у меня в паспорте прямо написано:

– Я буду жить в вашей.

– В-в нашей? Но у меня дети и три-четыре жены, не меньше. Их вы оставите себе?

– Простите, нет, вероятно, ваша паспортистка описалась.

– Скорее всего, это описались на Малой Арнаутской.

– Вы думаете? И да, вы на самом деле являетесь обладателем этого метода:

– Бегать на коленках?

– Да, хотя еще не запатентовал.

– Будет патент - приходите, нам люди нужны, но. Но с дипломом оттуда.

– Откуда? Из Ландона?! Рад был познакомиться, но у меня на это никаких денег не хватит. Взяли бы так-к.

– Ну, как так, я не понимайт? Мне, чтобы вот так просто с улицы кого-то взять, надо договариваться на Сириусе, и не только. В несколько Галактик надо слетать, чтобы это все утрясли. Сам пойми, если здесь, на Земле, никогда никого не берут никуда:

– Просто так, - то тем более, в общей системе мироздания это невозможно.

– Берут по блату, - возразил Миша.

– По блату?

– Да!

– Так, мил человек Миша, По Блату - это и есть Система Мироздания.

И теперь представьте себе, скольким, хрен знает на кого похожим личностям мне придется Дать - и заметьте не на Лапу, а:

– Чемоданами, - чтобы вас:

– Сделать Своим человеком, человеком, имеющим у меня:

– Блат.

– Хорошо, но тогда если вам чего-то от меня понадобится - придется пла-тить.

– Разумеется, мой дорогой Миша, но не чемоданами, я надеюсь.

– Возможно, это придется делать бочками сороковыми, - обиженно ответил Миша, - ибо сопьюсь я после вашего отказа окончательно. И так-то пью часто, даже на интервью на Радио Свобода приперся слегка:

– Датым.

– На Свобода можно и датым, потому что кто там только не пил-л! Довлатов - пил, Шаламов - тоже пил, Некрасов, а эта, как ее, Синтаксис разве не пила, если не поверила двум приличным людям, что в России никто не читал книгу этого самого Некрасова:

– В окопах города Эстэ.

Или взять Бродского, разве он не пил?

– Скорее всего, нет, - ответил Миша, - только сидел ни за что.

– А разве это не одно и тоже?
– Н открыл книжечку, - у меня записано, что Гулаг и пьянка - синонимы братья.

– Вот я вам и говорю, взяли бы лучше меня, а то ведь все:

– Врут, врут, врут-т.

– Почему же врут? Разве с горя не спиваются? Почему тогда вообще пьют, не от радости, надеюсь?

Медиум:

Далее, второй половине - девушке - говорят:

– Ты должна говорить голосом Басилашвили.

– Почему не этого сивого мерина?
– невозмутимо спрашивает она.

– Потому что он говорит голосом Басилашвили.

– Вы не обидитесь, если мы скажем, - пропел неторопливо Майор, - если мы признаемся, что оказались здесь не случайно, чтобы заподозрить вас в шпионаже - несмотря на то, что вы только что вылезли из Чистого Пруда, где водолазам, в общем-то, делать нечего по определению:

– И так все чисто, - а:

– Пришли, - продолжил Маленький, - наняться на работу.

– Вы как к этому относитесь?

– Я?
– Н почесал волосатой лапой волосатую грудь, и на - как показалось пришельцам, имеется в виду Мише и Германну, - шестом его пальце блеснул бриллиант - с чем-то смешанный - синим огнем. И Миша на некоторое время даже забыл:

– Чего, собственно, я просил?
– И только одна мысль заняла его воображение:

– Какой огонь горячее: синий или белый?
– Может быть, оранжевый?

– В принципе, можно, - наконец ответил высокий Н, - но могу ли я спросить:

– Что вы умеете делать?

– Мы не хотели бы делать ничего особенного, так как обучались только в театральных вузах, а металлургических с уклоном в корабельно-тракторную ассоциацию:

– Не кончали.

– Могли бы в принципе - если надо - писать мемуары, как все, но это все, на что мы способны, - сказал Германн.

– Не много, - ответил Н, и сказал: - Разрешите узнать, у вас курят?