– Давайте, кто там еще хочет говорить.

– Нет уж, расскажи нам что-нибудь еще!
– сказал Пэн.

– Пусть молчит, коли хочет, - сказал Пес.

– Молчите все! Пусть говорит дальше, - проговорила Дина.
– Если хочет, конечно.

– Я не хочу, - сказал Тори себе под нос.

Когда собрание окончилось, и все расходились - кто перекусить, кто в сад, -Тори подозвал меня к себе.

– Хочу поговорить, не против?
– он поглядел на меня так, словно боялся, что я откажусь.

– Конечно, как пожелаешь.

– На базу... нет, - он неуверенно поглядел на меня.
– К колодцу, там тихо.

Мы прошли по маленькой протоптанной тропке к колодцу. Тори уселся на прогнившие бревна остова и сказал:

– Ты веришь, что все эти заклятия обладают реальной силой? Не такой, как например, поменять цвет пламени, или заставить других видеть тебя по-иному, или еще какой фокус с глазами... А есть ли на самом деле сильная магия, которая меняет судьбы?

– Наверно, есть. Иначе бы колдунов так не боялись, и мы бы все не оказались в доме изгнания.

– Колдун заразил тебя скверной...

– Да, мой отец, - сказал я.

– Во мне нет ни демона, ни скверны, - сказал Тори.
– Отец отправил меня сюда, так как не мог смириться с тем, что я...

Я пожал плечами.

– Я не берусь судить, Тори. Откуда нам знать... Дина правильно сказала, что демон затаился. Они очень хитры. Чем больше ты его не замечаешь...

– Твоя сестра ничего не знает о демонах, - Тори взял меня за руку и поглядел в глаза. Его взгляд почему-то напугал меня.

Я отвернулся, и моему взору предстало поле дрожащей на ветру высокой травы.

– В городе я слыхал многое: и от обычных людей, и от колдунов... А вы тут живете как в клетке.

Я промолчал, хотя и считал, что он ничего не знает об этой стороне жизни.

– Желание и в самом деле может напоминать происки демона. Не даром ведь считают, что соитие греховно. Но я абсолютно чист от них.

– Может хватит об этом?
– сказал я.
– Ты ведешь себя странно.

Я ушел от него, чувствуя, как у меня горят уши. Все шрамы на теле налились прежней болью. Фигура Тори вырисовывалась там, у колодца. На фоне белеющего предвечернего неба она казалась совсем черной. Он словно был фигуркой в театре теней.

Тени собираются к вечеру. Они всегда шепчут разное и дрожат по углам. В тот вечер я сел на пол в углу маленького проходного коридора и смотрел, как снуют туда-сюда люди, не замечая меня. Тьма все сильнее сгущалась, и вот уже не люди, а тени ступали мимо меня. Я отличал лишь ноги своей сестры - ее легкую почти прыгающую походку. Остальные сливались.

– Опять здесь?
– Пес присел рядом со мной.
– Хватит грустить.

– Я думаю о сегодняшней беседе, - прошептал я.

– Это было мерзко.

Пес поморщился. Он бегал как собака, и потому себя не любил. Однажды его обнаружили голым в лесу, руки и ноги были в крови и в земле. Пятки были стерты, кожа на ладонях сбита. Он отсутствовал три дня. Его родители были напуганы, и, когда Пес стал проявлять признаки одержимости, отдали его сюда.

– Тори ведет себя глупо, - сказал он.
– Зачем-то всем доказывает, что он чистый, хотя... нормальные люди себя так не ведут...

– Я не знаю, - сказал я.

– Он-то может говорить что угодно, но на деле мы ничего о нем не знаем. И Нельсон молчит.

Он был прав. Обычно Нельсон был более разговорчив, но и его можно было понять. Тема была не самая детская, а в Доме изгнания помимо смотрителей жили лишь дети.

Мы отправились на ужин, где присутствовали и приехавшие родители. Исхудалая мать Эммета не ела, а лишь жевала кусочек хлеба. Бабушка Жизель что-то не переставая говорила на ухо своей внучке. Папа Пса (он приезжал очень редко) оглядывал всех и вся, потихоньку выкладывая вкусности для сына из большой холщовой сумки. Отец Тори сидел и глядел на сына, а Тори глядел на отца. Потом сказал:

– Папа, тебе понравится здешняя еда.

– Не думаю, что ты прав, - ответил тот.

Нельсон оглядел всех собравшихся:

– Я рад видеть вас здесь, и я надеюсь, что увижу вас всех и в следующее Посещение. Сегодня Амадина приготовила нам всем замечательную пищу, давайте скажем ей спасибо.

После этих недолгих слов все принялись за еду. Тори с отцом сидели как раз напротив меня. Я глядел на то, как непохоже они ели. Мужчина явно наслаждался едой и не смущался этого, а Тори словно не замечал ни вкуса, ни запаха.