– Откуда мне знать, что ты не врешь?

Волчица незаметно коснулась своей переметной сумы, и та засветилась электрическими всполохами, которые сразу же исчезли:

– Пусть кто-нибудь из твоих верзил попробует открыть, к примеру, мою суму. Я даже отойду в сторону. Если он сможет взять оттуда хоть что-нибудь без вреда для себя – мы безропотно отдадим все ценности. Если же нет – ты зовешь главного.

Рохан кивнул бородатому козлу слева от себя:

– Дигар, иди проверь.

Козел воткнул пику в землю и подошел к суме, усмехаясь:

– Это будет наша самая легкая добыча за все время!

Но буквально через секунду, стоило ему коснуться сумки, как его начало бить током, после чего козел упал мертвым, очень сильно почернев. Рохан был явно в растерянности. Волчица оттолкнула труп Дигара:

– Еще есть желание проверять?

Кабан попятился:

– Нет. Сейчас позову главного. Лос, оставайся и стереги их здесь. Парни, держите их на мушке, чтобы не сбежали.

Лос, поджарый оцелот с взъерошенной шерстью, после произошедшего подрастерял уверенность и теперь пытался делать вид, что охраняет нас, хотя его пика заметно подрагивала в лапах. Видно было, что он чувствовал себя не в своей тарелке. Тем не менее, нам было опасно куда-либо уходить, памятуя о направленных на нас стрелах.

Через минут пять кабан вернулся с каким-то заросшим крысом. Рохан буквально верещал:

– Мастер, мы не можем их ограбить!

Стоило предводителю на нас посмотреть, как мы с Лассой и Рамзи синхронно произнесли:

– Себастьян?

Крыс недоумевающе уставился на нас:

– Откуда вы знаете, как меня… Мирпуд? Ласса? Рамзи?

У кабана отвисла челюсть:

– Мастер Себастьян, вы их знаете?

Крыс поднял лапу:

– Всем убрать оружие. Если хоть один из них будет ранен, лично выпотрошу. Намек ясен?

В кронах деревьев послышался шорох, и на землю спрыгнуло с десяток зверей, одетых в потрепанную одежду, бывшую когда-то опрятной, но теперь всю в дырах и заплатах. Предсказатель потер заросшую гриву:

– Что привело вас сюда?

Ласса почесала заднюю лапу:

– Мы едем в Меровию, скрываясь от Ордена.

Себастьян горько усмехнулся:

– Орден… Сколько я от этих скотов натерпелся, даже вспоминать не хочется. Да скоро получат они по заслугам от того, кто все начал и кто все закончит. И будет его приход смертелен и всепоглощающ для тех, кто свернул с пути истинного.

Я сглотнул. Новое пророчество? О боже, снова Себастьян взялся за свое… Себастьян повел нас вглубь леса. Все его подручные окружили нас эскортом, как будто мы были самыми важными персонами.

Когда мы пришли в «штаб» разбойников, полуразвалившуюся хижину в глубине леса, я спросил Себастьяна:

– Но что ты делаешь здесь, почти на границе с Меровией?

Крыс еле заметно опустил плечи:

– В последнее время меня часто стали мучить видения. Конечно, такова моя судьба как пророка, но видения последнего месяца были особыми. Четкими, определенными, абсолютно точными. Когда я уходил из Ландара, я знал на месяц вперед, что меня ждет. Я знал, что в своих скитаниях дойду до этих зверей, стану их предводителем, и мы будем грабить проезжающих богачей, чтобы как-то прокормить себя. Посмотри на них. Посмотри на Рохана, Лоса. Ты видишь в них душегубов и разбойников?

Рядом с нами как раз шел Рохан, несший свою заржавленную пику на плече. Его взгляд на мгновение пересекся с моим – и я понял, что имел в виду предсказатель. У него были глаза не разбойника, а зверя, потерявшего все и пытающегося свести концы с концами. Глаза отчаяния. Ласса оглядела всю его пеструю «армию»:

– И много вы успели награбить? И кто вообще все эти звери? Почему вы стоите здесь с пиками и ловите путников?

Голос подал оцелот Лос:

– Мы – обычные селяне, которые обнищали. В пограничных деревнях повсеместно так. Мы платим слишком большие налоги, причем королю уходит лишь немногая часть. В основном все идет Ордену. Как они говорят? «Будьте скромны в жизни и станете богачами после смерти». А толку мне в богатстве после смерти, если я в этой жизни не могу свести концы с концами? Толку мне от этого богатства, если у меня желудок к спине прилипает? Конечно, легко говорить о скромности, когда сам жируешь. Им-то, небось, не приходится ложиться большую часть ночей голодными. А нам что прикажете делать? У каждого из нас есть семьи и зверята. Как мы в глаза им посмотрим? Что мы им скажем? «Прости, дочка, но сегодня ты ничего не покушаешь»? Вы бы видели, какая боль в глазах наших детенышей от таких слов!

В глазах Лоса стояли слезы:

– Нас здесь около двадцати зверей. У кого умерли зверята от голода?

Поднялось лапы примерно половины зверей. Оцелот обвел пространство вокруг себя пикой:

– Видите? Уже половина из нас похоронила своих детенышей, потому что им нечего есть. Нам с трудом хватает того, что мы выращиваем.

В голове у меня возникла одна мысль. Я спросил крыса:

– Скажи, Себастьян, если твоим зверям будет, на что прокормить свои семьи, вы перестанете грабить путников?

Предсказатель обвел своих подручных вопрошающим взглядом. Те согласно закивали. Я полез в карман и вытащил кошель:

– Будем считать, что сегодня вы ограбили очередного путника, только деньги он отдает вам добровольно и с чистой совестью.

Под ошарашенные взгляды крестьян я вытащил почти все купюры, оставив себе около тысячи барра, и протянул их Себастьяну:

– Я долго хожу с этими деньгами. Я заработал их честным трудом и имею право распоряжаться ими так, как захочу. Здесь семь тысяч барра, если я не ошибаюсь. Раздай своим, и пусть они больше не грабят путников.