Я всеми силами старался скрыть дичайший ржач, который вырывался у меня из пасти. К сожалению, Пульса заметил это. Со злостью он прорычал:

– Так еще и ржешь надо мной, говнюк?!

Он вытащил меч и пошел на меня. Тут я понял, что ситуация принимает серьезный оборот. Каким бы ни был Пульса самодуром, воином он был отменным – вчерашнее нападение разбойников было красноречивее всяких слов. А против воина я ничего не смогу сделать.

Неожиданно произошло то, чего я никак не мог ожидать. Перед Пульсой встал Молчаливый, прикрывая меня. Барсук попробовал обойти льва, но тот молча перекрыл ему дорогу, держа в лапах свой страшный топор. Молчаливый не пытался атаковать – он просто стоял, не давая Пульсе пройти. Молчаливый похлопал Пульсу по плечу и отошел в сторону, так и не произнеся ни слова. До барсука начало доходить, что его авторитет начальника начинает потихоньку рушиться на глазах у подчиненных. С видимой злостью он вложил меч обратно в ножны и вскочил в седло, бросив через плечо:

– Выезжаем.

Тарик занял место возницы. Пока он расшевеливал быков, я, Рамзи, Ласса и Молчаливый заняли места в телеге, в которую жители деревни уже набросали свежей соломы.

Мы тронулись, и постепенно деревня осталась позади. С беспокойством я поглядывал на Пульсу, который, как обычно, пустил своего коня шагом, но тот ничего не предпринимал и даже не смотрел в нашу сторону, предпочитая смотреть вперед. Я не знаю почему, но мне в очередной раз становилось его жалко. Никогда не любил самодуров, но мне искренне было жалко тех, кто впадал в невменяемое состояние по независящим от них причинам, как это было в деревне. Когда у тебя пропадает предмет, который ты буквально за несколько минут до этого держал на видном месте… это не самое приятное, что может произойти. Только теперь кандалы вряд ли объявятся на поясе Пульсы, как ни в чем не бывало. Хорек поправил лук у себя на плече и пробормотал:

– Что-то я давно его таким разъяренным не видел…

Ласса хихикнула:

– Наш менестрель пообещал, что доведет его до нервного срыва, вот и выполняет обещание.

Рамзи перевел на меня взгляд:

– Ты серьезно, Мирпуд?

Я закатил глаза:

– Ну да, ты ее побольше слушай!

Гиена продолжила хрипловато лаять со смеху, пока хорек пытался понять прикол ситуации. Так не решив для себя ничего, Рамзи произнес вслух:

– Мирпуд, у тебя же суар, верно?

Поклявшись усвоить, что моя электрогитара здесь называется суаром, я кивнул.

– Сыграешь что-нибудь? Петь необязательно.

Я мог сыграть. По крайней мере, желание у меня было. Но было две проблемы… Во-первых, у меня не было не то что комбика – даже простого усилителя. А без него играть на электрогитаре – дело неблагодарное. Во-вторых, даже если бы я мог каким-то образом заставить ее играть с нормальным звучанием без комбика, то звук бы шел… необычный, мягко говоря, для ушей средневекового жителя. Эх, если бы у меня была акустическая гитара, а не электричка.

Я достал гитару и попробовал сыграть на ней. Я ожидал, что звук будет очень тихим, как при отсутствии усилителя. Но не тут-то было! Как будто по волшебству раздавался чистый и четкий звук акустической гитары!

В голове возникла песня группы «Аквариум» про «город золотой». Когда-то я любил играть на старой дедушкиной советской гитаре именно эту вещь.

Буквально через несколько секунд я понял, насколько легко было играть на гитаре в теле фурря: коготки на мои лапах выполняли роль медиаторов.

Под небом голубым

Есть город золотой

С прозрачными воротами

И яркою звездой.

А в городе том сад:

Все травы да цветы.

Гуляют там животные

Невиданной красы.

Одно как желтый огнегривый лев

Другое волк, исполненный очей.

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый…

Не переставая играть, я следил за реакцией остальных. Молчаливый слегка встрепенулся, когда прозвучала строчка про «огнегривого льва». Пульса незаметно замедлил шаг своего коня и поравнялся с нашей телегой. Было видно, что он внимательно слушает, но при этом продолжает следить за дорогой.

А в небе голубом

Горит одна звезда.

Она твоя, о, ангел мой,

Она твоя всегда.

Кто любит – тот любим,

Кто светел – тот и свят.

Пускай ведет звезда тебя

Дорогой в дивный сад.

Тебя там встретит огнегривый лев

И синий волк, исполненный очей.

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый…

Сыграв последние аккорды, я убрал лапы от струн. Музыка стихла. Я увидел, что все, кроме Тарика, сидят, склонив головы. Первым очнулся Рамзи:

– Это было очень красиво, Мирпуд. В очередной раз убедился, что ты отменный менестрель. И пусть даже если не ты сочиняешь эти песни.

Я скромно улыбнулся:

– Спасибо за оценку.

Ласса погладила меня по лапе:

– Ты подбираешь такие песни, что они заставляют мою шерсть становиться дыбом от удовольствия. Как тебе только это удается?

Мне оставалось только отшутиться:

– Я просто догадываюсь, что могло бы вам понравиться.

Молчаливый разразился длинной фразой. Это было настолько великим событием, что на него обратил внимание каждый:

– Желтый огнегривый лев. Мне захотелось увидеть его. Даже не знаю, почему.