— Подумаешь, право, как умно рассуждают молоденькие леди! — воскликнул дядя Джон. — Без сомнения, для Нью-Гэмпшира наступает вечное блаженство! Но, скажи пожалуйста, моя милая, какую же роль во всём этом разыгрывают молоденькие леди? Мне кажется, твоя особа насколько не улучшилась!

— О, что касается меня, то я только исполняю моё призвание, — сказала Нина, — я стараюсь просветить тупых, сонных старых джентльменов, не выезжавших никуда из штата, в котором родились, и не знающих, что им делать. Я действую на них в качестве миссионера; а этого труда для меня весьма достаточно.

— Я знаю только одно, — сказала Мария, — что я величайшая невольница из всех скоттеров и негров. Во всех моих людях, кроме меня, нет ни души, кто бы позаботился из них о себе или о своих детях.

— Надеюсь, упрёк этот до меня не касается, — сказал дядя Джон, пожав плечами.

— Если говорить правду, так ты насколько их не лучше, — возразила мистрисс Гордон.

— Так и есть! я этого ждал! — воскликнул дядя Джон. — Клянусь честью! непременно приглашу проповедника: пусть он прочитает тебе правило об обязанностях жён!

— И мужей, прибавьте, — сказала тётушка Мария.

— Да, да! — воскликнула Нина. — Я бы сама хотела познакомиться с этими правилами.

Нина часто говорила не подумав: дядя Джон лукаво посмотрел на Клейтона. Нина не могла воротить своих слов. Она вспыхнула и поспешила переменить разговор.

— Во всяком случае, я знаю, что тётушкина жизнь гораздо тяжелее жизни всякой домохозяйки в свободных штатах. Мне кажется, чтоб нанять слугу, для исполнения всех ваших работ, достаточно башмаков., которые вы изнашиваете, преследуя негров. Там все такого мнения, что леди Южных Штатов ничего не делают, как только лежат на мягкой софе; никто и верить не хотел, когда я говорила, что у наших леди столько хлопот; что и вообразить нельзя.

— Однако твои хлопоты, Нина, тебя не очень изнурили, — сказал дядя Джон.

— Они изнурят, если вы дядюшка не будете вести себя лучше. Старание исправить мужчину убьёт хоть кого.

— На эти слова одному джентльмену следует обратить особенное внимание, — сказал дядя Джон, пожав плечами и с усмешкой посмотрев на Клейтона.

— Что касается меня, — сказала тётушка Мария, — то я знаю только одно: я была бы рада отделаться от негров. Иногда жизнь кажется мне таким бременем, что право не стоило бы хлопотать из-за неё.

— Неправда, мой друг, неправда, — сказал дядя Джон, — при таком очаровательном муже, как твой, который старается устранить от тебя всякого рода заботы, жизнь ни под каким видом не должна быть в тягость.

— Позвольте, — сказала Нина, вглядываясь в даль дубовой аллеи, — что там такое? Не я буду, если это не старый Тифф с своими детьми!

— Кто этот Тифф? — спросила тётушка Мария.

— Старик, — сказала тётушка Несбит, — из числа тех несчастных семейств, которые поселились где-то около сосновой рощи... Ничтожные создания... Не знаю почему, у Нины есть расположение оказывать им покровительство.

— Пожалуйста, Гордон, удержи её, — сказала тётушка Мария в то время, когда Нина побежала им навстречу.

— Поступи с ней, как дядя!

— Перестань, сделай милость, — сказал мистер Гордон, — берегись; иначе, я сам расскажу про тебя. Не сама ли ты отправила корзину с провизией к несчастным скоттерам и бранила меня за то, что я принимаю в них участие.

— Бранила! Мистер Гордон, я никогда не бранюсь!

— Ах, извините, я хотел сказать, что вы упрекали меня!

Всякому известно, что женщине нравится, когда выставляют на вид её сострадание к ближнему; и потому тётушка Мария, которая лаяла, как говорится в простонародной пословице, беспредельно злее, чем кусала, сидела в эту минуту в полном самодовольствии. Между тем Нина выбежала в аллею и вступила в откровенный разговор с старым Тиффом. Возвращаясь на балкон, она не поднималась, но прыгала по ступенькам, в необычайном восторге.

— Дяденька Джон! Какая радость предстоит нам! Вы все должны ехать! Непременно! Как вы думаете, какое удовольствие ожидает нас? Милях в пяти отсюда намечается собрание под открытым небом. Поедемте... пожалуйста! Все, все!

— Вот это кстати, — сказал дядя Джон. Я сейчас же поступаю под твои знамёна! Я готовь во всякое время к восприятию всего лучшего. Кто хочет, тот может пересоздать меня во всякое время.

— Нет, дяденька Джон, — сказала Нина, — пересоздать вас трудно. Вы похожи на громадную рыбу, которая очень больно кусается; не успеют её вытащить на берег, как она захлопает хвостом и только думает, как бы снова нырнуть в воду, и снова предаться прежним грехам. Я знаю по крайней мере трёх проповедников, которые надеялись поддеть вас на удочку; но ошиблись в расчёте.

— По моему мнению, — сказала тётушка Мария, — эти собрания приносят не столько добра, сколько вреда. Тут собираются, так сказать, подонки общества, между которыми в течение одной недели больше выпивается вина, чем в шесть недель во всяком другом месте и в другое время. Притом же на этот случай прекращаются все работы; а мистер Гордон приучил негров так, что они считают за величайшую обиду, если им не позволят делать того, что делают другие. Нет! В нынешнем году я подавлю ногой все эти причуды, и не позволю им отлучаться, кроме воскресенья.