– Гм-м, – Садерьер вперился взглядом в заоконный пейзаж, залитый сладким ликёром рассветного солнца. – Я безмерно рад, что вы держите себя в руках, господин директор, и что Норд в своё время сделал правильный выбор. Впрочем, никакого иного он сделать просто не мог... Я сейчас в районе Кирпичного, и в ближайшее же время направлюсь к вам в Березники. Пожалуйста, успокойте пока персонал и не совершайте ничего... необдуманного и продиктованного порывами. Я скоро приеду, и мы вдвоём во всём разберёмся... – и, уже отключив связь, Дьен тихо закончил:

– Это очень хорошо, что Институт теперь здесь, в Некоузье. Ему будет проще вернуться... когда он всё-таки решит вернуться. Когда-нибудь...

– Ты в это действительно веришь, командор? – серьёзно спросил Камилло, глядя Дьену в глаза. Тот кивнул, не отводя взгляда:

– А ты бы смог бросить собственного ребёнка – пусть порой взбалмошного и капризного, но искренне тебя любящего и в тебе нуждающегося?

– Нет, – решительно отозвался Диксон, не медля ни секунды. – Может быть, какой-то прошлый Камилло и мог бы, но только не я. Никогда.

– Вот поэтому и милорд не бросит Антинель, – Дьен коротко улыбнулся, поднимаясь и вынимая из кармана бумажник. – Нет-нет, Диксон, не возражай. У тебя и так с местной валютой не густо, а карьера таксиста тебе всё равно не светит – ты слишком бескорыстный для этого. Удачи тебе, и... я буду рад, если наши дороги пересекутся вновь. Хочешь верь, хочешь нет.

Диксон сердито фыркнул было на это предположение, но потом не выдержал и, рассмеявшись, махнул рукой:

– Как говорил Рыжик, когда я в очередной раз летал на помеле, «Камилло порой шумно сердится, но быстро удобряется». Так что я на тебя зла не держу, несмотря на твою ковырючесть... и знаешь, да, я тебе верю, командор Садерьер.

– Спасибо, – просто ответил Дьен. Едва заметно склонил голову в знак прощания и ушёл через пустую в этот утренний час заправку к своему Mitsubishi Lancer, не оглядываясь.

Диксон допил кофе и тоже встал, сверху вниз глядя на своего случайного (ли?) попутчика: в тепле, от сытной еды, Март заметно разрумянился и стал куда более жизнерадостным, нежели полчаса назад.

– Ну что, поехали в Кирпичное, юный сурок? – вопросил он, болтая на пальце ключи от верного «Паккарда». Март поднял на него серые глаза:

– Нет, Камилло, мне уже не надо никуда ехать... я уже нашёл того, кого разыскивал. Потому что в Кирпичном я должен был встретить именно вас. Человека по имени Камилло Диксон. Моего… отца. И сказать ему, что я – второй шов Иглы. Леди Джанне уверяла, что вы всё поймёте… и что примете меня. И я теперь вижу, что это…

– Это правда, – еле слышно выдохнул Камилло, не пряча слёз, и крепко обнял Марта – так, словно ставил точку в очередной главе своей истории, перелистывая на новую страницу и идя всё дальше.

И так, собственно говоря, оно и было.