Вздыхаю, опуская руки.

Почему я дала слабину? Почему позволила кому-то так обойтись с собой?

Шум дождя за окном. Сильнее. Не расслабляет.

Смотрю себе в глаза, замечая, как они темнеют вместе с тем, как комната погружается в темноту.

Разбить ему лицо.

Да.

Почему бы и нет?

Сейчас. Прямо сейчас, когда здесь Зои. Чтобы она видела.

Или придушить её за то, что не следит за теми кобелями, которых приводит домой? Ведь, фактически, это произошло по её вине. Да.

Я прикончу её.

Смех за стеной.

Звонкий. Такой Зои. И он становится последней каплей.

Срываюсь с места, не понимая, с каких пор я стала такой эмоционально неуравновешенной. Я просто хочу сделать ей больно.

Чтобы ей было так же хреново, как и мне.

Как она смеет смеяться, когда это её вина.

Как она может быть счастливой, в то время как я чувствую, будто меня облили грязью?

Надо было сделать это еще утром. При маме, чтобы и та закричала на меня. Чтобы все кричали на меня. Чтобы всем было так же хреново, как и мне.

Черт, я даже не могу толком понять, на кого так злюсь.

На кого я держу зло?

Распахиваю дверь, выскакивая в коридор, и тут же сталкиваюсь с Диланом, который тут же обливает меня волной раздражения, но я игнорирую, нагло отталкивая его в сторону. Он что-то ворчит, но я не могу разобрать. Все сознание занято лишь одной целью.

Уничтожу. Я просто вас уничтожу.

Хватка.

Я не оборачиваюсь. Не трудно понять, кто это.

Пытаюсь вырвать руку. Хочу продолжить идти, но его ледяной голос обволакивает разум.

– Что ты собираешься делать?
– он знает, куда я иду.

Поворачиваю голову, хмуря брови, и рычу:

– Пусти меня, сейчас же, - думаю, мой голос еще никогда не звучал так, как сейчас. Я даже не узнаю его.

Дергаю руку, но, видимо, Дилан у нас “жираф”. До него никак не дойдет.

– Я сказала, отпусти меня нафиг!
– толкаю его в грудь, взмахивая рукой, чтобы вырвать. Парень делает небольшой шаг назад, усмехаясь:

– Ты собралась к ним? Серьезно?
– он опять смеется, и в данный момент меня это злит сильнее, чем когда-либо.

– И что ты будешь делать?
– щурит глаза.
– Разнесешь там все? Я уверен, что ты даже слова из себя ругательного не выдавишь. И это еще я не учел тот факт, что материться ты не особо умеешь.

Мое дыхание тяжелеет.

– Ты ничего не сделаешь, - нет. Теперь Дилан не улыбается:

– Я слишком хорошо тебя знаю.

Щурюсь. Что за черт он несет? Знает меня? Он знает меня?

Не могу не рассмеяться. Прямо в лицо.

Я смеюсь над ним.

Дилан не меняется в лице, пока я сгибаюсь, не в силах остановить смех, рвущий глотку. Выпрямляюсь, переступая с ноги на ногу, и качаю головой, по-прежнему, улыбаясь:

– Ты не просто несносный мальчишка. Ты даже не кретин, Дилан, - кусая губу, понимая, что ненужные эмоции берут вверх надо мной.
– Ты просто тупой мудак, Дилан, - рычу, еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо.

Знает меня? Это говорит человек, который с первого дня только и делает, что унижает меня. Смеется надо мной. Задевает словами.

Человек, которого я ненавижу всем своим существом, заявляет, что знает меня?

Дилан изогнул бровь, ухмыляясь:

– “Мудак”? Неужто новое слово выучила? Твоя мать будет в бешенстве. Детям неприлично ругаться, не думаешь?

Сжимаю губы в тонкую полоску. До боли. Дергаю руку, игнорирую желание вцепиться в его запястье зубами и разорвать, лишь бы заставить отпустить.

– А, по-моему, выглядит неплохо, - Дилан кивает, и я сразу понимаю, что он говорит о засосах на шее.

Ублюдок.

Мое дыхание сбивается. Смотрю парню в глаза, не моргая:

– Я…

– Что? Видишь, ты даже со мной толком разобраться не можешь. Тогда, что будешь делать там?
– кивает в сторону комнаты Зои, не разрывая контакт глазами.

– Я убью тебя, Дилан, - шепчу, сглатывая.
– Я уничтожу тебя.

– Ох уж эти пустые обещания, - хрипит в ответ, с презрением щуря темные глаза.
– А действовать когда начнешь?

Дергаю руку, но тщетно.

Вынести злость. Сейчас. Хотя бы на ком-то. Неважно на ком, просто избавиться от этой разъедающей все внутри обиды.

Мое лицо корчится, а глаза покрываются соленой пеленой.

Нет. Это не то, черт возьми.

Хнычу, продолжая дергать руку, но уже не так сильно.