— С Беатрис всё хорошо. Я спрятала её в надёжном месте. Там никто её не тронет.

Женщина что-то несуразно проговорила, но девушка не смогла разобрать что именно. Она крепче сжала её руку, сплетая пальцы.

— Ты держись, Леся. Мои друзья разберутся с тем, что творится здесь, и я увезу вас. Поедем куда глаза глядят. Куда-нибудь подальше, к воде. Будем купаться, — голос Чакки сорвался, но она тут же попыталась взять себя в руки и продолжить говорить. Главное не останавливаться, главное отвлечь её от боли, от мучений. — Я снова забуду полотенца. Помнишь, как в тот раз, когда мы ездили к Уилсонам. Ты меня отчитаешь. А потом, — Логан тихо всхлипнула, едва различая лицо за пеленой слёз. — Потом мы будем сидеть на пирсе. Будет закат, и Бетти уснёт у тебя на руках, я буду сидеть рядом, болтая ногами в воде.

Девушка сморгнула слёзы. Они катились из глаз Леси, она судорожно хватала ртом воздух. Ей было тяжело, очень больно. И Чакки понимала, что весь тот бред, который она несёт не правда. Не будет этого! Ни заката, ни пирса, ни прибоя. Ни чего этого не будет!! Взгляд метнулся по одеялам, которые были в крови. И как она раньше не заметила этого? Её так много, она расползается по ткани, пропитывая её насквозь. А в воздухе вязкий запах, от которого не скрыться, не смыть его с тела. Он повсюду.

— А помнишь, — Логан обхватила двумя руками заледеневшую руку сестры, пытаясь растереть её, согреть, снова наполнить жизнью, — когда я была маленькой и только пошла в школу. Я тогда так часто болела, и ты всегда сидела рядом со мной, — Леся едва заметно кивнула, сжав губы в полоску, но тут же скомкано поймав ими воздух. — У меня тогда была температура, и мерещилось чёрт знает что. То кот, который закатывал родителей в матросню, то капли, разбивающиеся о камень, сводящие меня с ума, — Чакки издала истеричный смешок.

— Помнишь, ты читала мне молитву? И мне всегда становилось легче. Хочешь, я тебе её почитаю? Я выучила её, помню наизусть.

Леся издала хрип, моргнув единственным голубым глазом из которого не переставали катиться слёзы. Логан всхлипнула, прижалась своим лбом к целой половине лица сестры, прижав к губам холодную руку с тонкими, костлявыми пальцами.

— Отче наш, — голос предательски дрогнул, но девушка продолжила, — Иже еси на небесех. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Чакки говорила тихо, уверенно, ласково, пытаясь вложить в слова всю свою любовь. Из-под закрытых век текли слёзы, капая на одеяла. Спина затекла, коленки саднило. Хотелось всё бросить и сбежать, спрятаться от всех подальше. Девушка прижалась губами к холодным пальцам. Тишина повисла в комнате. Логан прислушалась. Ни тиканья часов, ни шелеста ветра, лишь отдалённые голос где-то за стенами, где Руфус и Джо разбираются с Сэмом. Больше не было слышно привычного хриплого свиста, с которым женщина втягивала в себя воздух. Чакки распахнула глаза, уставившись на мертвецки бледное лицо сестры. Глаз подёрнула серая пелена. Он так и остался распахнутым. Тёмные ресницы слиплись, а губы, уцелевший их кусочек, застыл в грустной полуулыбке.

— Л-Леся? — заикнулась девушка. Ладонь выскользнула из её рук и бессильно упала на кровать. Чакки повела рукой по неподвижному телу, испачкав её в крови. Сознание будто было заторможено. Она видела, но не могла понять, чувствовала, но в тоже время, ничего не чувствовала. Её карие глаза застыли, смотря в одну точку. А потом словно вспышка, и девушка сгорбилась у кровати, зарывшись алыми пальцами в волосы, взвыв от боли. Крик вырвался из её груди. Руки заколотили по полу, разрезая ладони об осколки. Тишина стала невыносимой, как и скребущее чувство потери в груди.

Девушка запрокинула голову вверх и заорала что есть силы.

***

Ни Элен, ни Дин не думали о таком исходе событий. Они, конечно же, предполагали, что среди них может болтаться тот самый Всадник. Но они и не думали, что он может устроить им подлянку. Единственное что Винчестер успел сделать перед побегом — схватить спящую Бетти, укутанную в куртку Чакки. Вместе с женщиной, он выбежал на парковку перед церковью, крутя головой в разные стороны. Куда бежать было неизвестно. Сердце громко бухало в груди. Ребёнок на руках Винчестера заворочался, а осмыслив происходящее и то, что его держит неизвестный мужчина, захныкал.

— Элен! — с мольбой воскликнул Дин, но женщина только отмахнулась, мол сам разбирайся.

— Единственное, что нам осталось — это идти к Руфусу и Джо. Попытаемся достучаться до их здравого смысла, — на ходу говорила женщина, пытаясь перекричать плач малышки, что забила в грудь охотника, своими ручками. Дин жалостливо скривился. Ему хоть было и не больно, но детских слёз он не переносил. Да и кто в нашем мире их выносит? Это как минимум сердце разрывает на части.

— Будем надеяться, что сработает, — пробормотал Винчестер. — Но, Элен, с этой сиреной мы и на сотню метров не подберёмся!

Женщина бросила взгляд на рыжеволосое чудо, отмечая поразительное сходство между ребёнком и Чакки не только внешне. Они одинаково морщили носик, одинаково колотили своими ручками. Будто перед женщиной была уменьшенная копия девушки. Тяжело вздохнув, она протянула руки, жестом дав понять Дину, что забирает у него столь ответственный трофей. Охотник не без радости передал кричащую Бетти.

— А теперь слушай сюда, кроха, — перехватив поудобнее ребёнка, как строгая мать, начала говорить женщина. — Сейчас мы идём к твоей тёте, но мне нужно твоя помощь, — девочка раскрыла глазки, перестала визжать и уставилась на охотницу, поджав дрожащие губки. — Ты должна вести себя очень тихо, ясно? А не то нам всем будет плохо. Ты поняла меня?