– Поздравляю всех. Успели, – Тополевский обвел присутствующих взглядом и, обращаясь к Гринину, добавил: – А вас, Владимир Александрович, прошу организовать выполнение дальнейших работ по графику. Успехов и до встречи на старте…

Андрей рассказывал о событиях десятилетней давности с такими подробностями, будто они случились только вчера. Маша и знающие не один год мужа коллеги не уставали удивляться особенностям его памяти. Сколько бы ни миновало лет, Тополевский не забывал ни одну мало-мальски значимую деталь.

– Как потом прошел пуск? – живо поинтересовалась жена.

– И пуск, и полет, и приземление прошли штатно. Только интерфейс Виктору так и не вернули. Он и сегодня в качестве реликвии выставлен в музее самарской фирмы.

– И здесь потери.

– Ты это о чем?

– Этот проект стал началом краха семьи Матвеевых.

– Сомневаюсь. У них уже давно что-то разладилось. Да и в семье Серебровых не все было гладко. Анна стала для Вячеслава…

– Лучом света? – подсказала Маша.

– Не уверен. Скорее – омутом…

Глава шестнадцатая

Подъехав к подъезду, Серебров отпустил водителя и стремительно поднялся на свой этаж. Перед квартирой он ненадолго замер, прислонившись лбом к двери. Было слышно, что внутри громко работает телевизор, звук которого перекрикивала болтающая по телефону жена. Нахмурившись, Вячеслав спрятал ключи в карман и сделал несколько шагов вниз. Затем, тяжело вздохнув, вернулся. Домой его давно уже не тянуло, но больше податься было некуда. Последние годы их с Лидой объединяли только два штампа в паспорте: о браке и прописке. Серебров был уверен, случись ему не вернуться, жена даже не заметит отсутствия. Он бы и перебрался жить в часть, но не хотел напоследок провоцировать досужую болтовню. Предстоящий перевод полковник дома не обсуждал, твердо решив для себя, что сначала уедет один, а там будет видно. Он долго и тщательно вытирал ноги о входной коврик, нехотя достал увесистую связку ключей и бесшумно открыл дверь. Переодевшись, прошел в кухню мимо зала, даже не заглянув внутрь. Лидия, не отрывая глаз от телевизора, бросила вдогонку привычное: «Ужин на плите» – и с головой окунулась в перипетии экранной жизни. Заморские сериальные страсти интересовали ее куда больше, чем реальные проблемы детей и незаметно отдалившегося супруга.

Серебров молча разогрел то, что едой можно было назвать с большой натяжкой. Без аппетита разжевывая подгоревшие макароны, он полистал газеты, послушал по радио последние известия и только сейчас заметил на холодильнике новую фотографию ребятни.

Недавно отпраздновавшие совершеннолетие двойняшки, сын и дочь, беспрестанно ссорившиеся с раннего детства, даже на портрете смотрели в разные стороны. Вячеславу не удалось поучаствовать в их воспитании. На службу он уезжал, когда дети еще не проснулись, а домой возвращался, когда они видели пятые сны. С годами и дочь, и сын стали воспринимать появление отца как кратковременную гастроль, завершающуюся пополнением семейного бюджета. А разговоры с ним если и заводили, то лишь в канун зарплаты, требуя выделения средств на карманные расходы. Постепенно родитель привык к такому развитию событий и даже испытал облегчение, когда после школы отпрыски покинули родное гнездо и уехали учиться в город, где жила его теща. На расстоянии их общение по-прежнему сводилось к товарно-денежным отношениям, что полковник давно воспринимал как должное. Серебров сознавал, что любить его было не за что, а менять что-либо в образе жизни уже поздно.

Заметив рядом с фотографией вскрытый конверт, Вячеслав прочитал письмо. «Здравствуйте, дорогие родители! Пишу, как и обещала, два раза в месяц. У нас все хорошо. Новостей особых нет. Готовимся к сессии. У меня проблем практически нет, а у Толика один «хвост», но он уверен, что договорится на кафедре. Бабушка исправно кормит нас и сетует, что все дорожает. Иногда она жалуется на боли в сердце, но к врачу не идет. Вот, пожалуй, и все». «Удивительно, что не просят денег», – не веря своим глазам, подумал Серебров, но прочитав дальше, усмехнулся: ошибочка вышла. В письме была приписка: «Хотя, не совсем все. Я хочу купить себе новое пальто или шубу, но нахал Толик объявил, что ему нужны джинсы и куртка. Посоветуйте, как быть. Обнимаем и целуем вас – любящие дети. P. S. Бабушка передает вам привет и благодарит за деньги и посылку». Серебров, протяжно вздохнул и поставил на плиту чайник. «Теща вот не забывает поблагодарить, а дети не считают нужным это делать», – подумал он. За его спиной нарисовалась жена.

– Читал? Детям не в чем ходить, – она демонстративно взяла чашку только для себя и с грохотом поставила ее на стол.

– И?

– Они живут в большом городе и хотят хорошо одеваться.

– По-моему, среди наших родственников нет людей с фамилией Анасис, – резюмировал Вячеслав и намеренно налил чай только себе.

– Ты что, офанарел? – супруга вскочила, и было не ясно, какой из аргументов возмутил ее больше. – Только о себе и думаешь!

Недовольно хмыкнув, Лидия плеснула себе кипятка. Подождав, пока заварка потемнеет, она взяла чашку и направилась в другую комнату, уточнив на ходу, когда можно будет выслать деньги.

– Как обычно, после зарплаты, – твердо заявил Серебров.

– Ну, это когда еще будет! А им срочно требуется.

– Не вижу никакой срочности! Им что, есть нечего?!

– Им ходить не в чем! – взвизгнула Лида. – Они мерзнут!

– А кому мы в прошлом году покупали стильное пальто?

– Мода поменялась, дети хотят выделяться из толпы.

– А хорошо учиться они почему-то не хотят. В таком случае, пусть решают, что нужнее – модные вещи или кафе-бары, – отрезал Вячеслав. – Им высылают деньги в размере лейтенантской зарплаты. При этом бабушка и приготовит, и накормит, и обошьет-обстирает. Да и за жилье платить не приходится. Толик, как мне помнится, все еще на государственном обеспечении, – Вячеслав специально акцентировал внимание на этих словах, – одевается в курсантскую форму, оттого купленные весной куртку и джинсы износить не мог. А если снова проиграл вещи в карты, пусть зарабатывает на новые самостоятельно.

– Ах, вот ты как! – жена швырнула в него полотенцем и ненароком уронила швабру. – Изверг, сатрап! – от испуга взвыла она.

Глаза Сереброва налились кровью. Он терпеливо поднял полотенце, не спеша намотал его на кулак и оглянулся в поисках прихвата. Почуяв неладное, Лидия поставила чашку на холодильник, ретировалась в коридор, забежала в ванную комнату и заперлась изнутри. «Ненормальный! – стала выкрикивать она. – Псих!» Вячеслав усмехнулся, подпер шваброй дверь и сел пить чай. Супруга дернула ручку и выплеснула в его адрес поток отборной брани. Серебров поморщился, проверил прочность баррикадной конструкции и погасил у жены свет.