Хлопонин, в упор глядя на собеседника, миролюбиво произнес:

– Сергей Николаевич, вы можете рассматривать оба варианта или любые другие варианты, но я бы вам порекомендовал для начала узнать, откуда у Генпрокуратуры взялась эта цифра в 975 миллионов рублей. Я лично предполагаю, что цифра взята просто с потолка без всякой связи с реальностью, чтобы запугать меня и рейдерским способом захватить компанию и ее активы. Теперь второе. У вас в ФСБ наверняка есть экономические консультанты или вы можете привлечь такого консультанта, которому доверяете. Пожалуйста, узнайте у него, реально ли в отрасли медицинской техники заработать за три года столько денег, чтобы начислить с них прибыль в 975 миллионов рублей. И последнее, узнайте, пожалуйста, у финансового консультанта про компанию "Прайс Ватерхаус Куперс", занимается ли она такими вещами, как помощь в уходе от налогов, используя нелегальные методы и теневые бизнес схемы.

Анциферов видел, что не может тягаться со Степой.

– Я вижу, вы неплохо подготовились к нашей первой встрече, господин Хлопонин. Примечательно, что вы мне даете домашнее задание, как какому-то нерадивому студенту.

– Уважаемый Сергей Николаевич, разбираться в том, сколько зарабатывает компания Медиакон - моя прямая обязанность как президента компании. Кроме того, я не вижу ничего зазорного в том факте, что вы не очень знакомы с ведущими консалтинговыми компаниями мира по вопросам налогообложения, куда в числе прочих входит "Прайс Ватерхаус Куперс". Уставом этих компаний строго-настрого запрещено помогать клиентам нелегально уходить от уплаты налогов путем сокрытия части доходов. А репутация для компании во много раз дороже даже хорошего отката в виде пары сотен тысяч долларов, поскольку такое пятно на репутации компании - это крест на всем ее дальнейшем существовании, как вы сами понимаете. Если же мои советы в чем-то вас задели или как-то обидели, то прошу меня простить, поскольку у меня и в мыслях не было обидеть вас.

Анциферов ничего не ответил. Помолчав с минуту, он спросил:

– Ну, допустим, все, что вы сказали, действительно имеет место быть. Тогда возникает резонный вопрос: зачем Генпрокуратуре заводить уголовное дело на заведомого невиновного человека, то есть заводить на него "липовое дело"? Неужели вы полагаете, что у Генеральной прокуратуры недостаточно реальных дел, чтобы придумывать себе мифические дела по несуществующим преступлениям?

Хлопонин задумался и некоторое время молчал. Степа думал, стоит ли ему и дальше говорить с этим человеком без своего адвоката. Подумав, он все-таки решил попробовать убедить Анциферова взглянуть на всю ситуацию критически, поскольку другого шанса у него, возможно, не будет. Сергей почему-то внушал Степе доверие. Поэтому Степа решил попытаться.

– Вы знаете, господин следователь, я не знаю точно, зачем это нужно Генпрокуратуре, но некоторые соображения на этот счет у меня есть. Мне передавали информацию, что некоторым высокопоставленным лицам в правительстве не нравилось, что я поддерживал и финансировал экологическую партию и коммунистическую партию России. В свое время с нами встречался сам президент и требовал, чтобы крупный бизнес в лице олигархов отошел от прямого участия в политике. Я же считаю, что это мое личное дело, кого я поддерживаю за счет собственных средств. Для меня построение свободного гражданского общества стоит гораздо выше пожеланий или даже требований нашего уважаемого главы государства. Кроме того, поддержка политических партий, даже нескольких одновременно, не запрещена законом, по крайней мере, так было до последнего времени. Это было первое соображение. Теперь второе. На днях должна была состояться сделка по слиянию активов компании Медиакон с компанией Сибирь Мед, что сделало бы наши позиции на рынке еще сильнее по сравнению с конкурентами. Возможно, что кое-кто очень постарался, чтобы эта сделка сорвалась. Что касается уголовных дел по ложным доносам, то вы, наверное, лучше меня знаете, что такие дела есть, и их немало. Некоторые из них рассыпаются, как песок, на суде, а некоторые вполне успешно доводятся до обвинительного заключения, и некоторая часть тех, кто оказался за решеткой, сидит за преступления, которых они не совершали.

Сергей был полностью подавлен последними словами Степы, поскольку в них не звучало ничего, кроме горькой правды, известной ему самому.

– Я понял вас, Степан Леонидович, - спокойно сказал Анциферов, нажимая на кнопку вызова конвойного, и через минуту Хлопонина отвели обратно в камеру.

Хлопонин рассказал много такого, что теперь предстояло понять и осмыслить. Первым делом Сергей включил компьютер и полез в интернет, чтобы узнать о той таинственной компании, которая проводила аудиторские проверки и помогала составить налоговую отчетность за все эти годы. В русской Википедии еще не было ни одной статьи на этот счет, зато Яндекс выдал много полезной и интересной информации, включая ссылку на русскоязычный сайт самой компании. Как выяснилось, компания Price Waterhouse Coopers - действительно очень старая и весьма уважаемая в мире международного, а теперь уже и российского бизнеса. Стоило ли такой компании помогать Медиакону в уходе от налогов, вопрос спорный, но то, что это могло лечь огромным пятном на репутацию всей фирмы, было неоспоримым фактом.

Однако Анциферов решил все-таки последовать совету Хлопонина и проконсультироваться с экспертами по поводу суммы налоговых претензий к компании.

Естественно, проводить такой разговор в стенах здания, где Сергей работал, было убийственно опасно, однако даже за пределами здания его разговор могли прослушать. Поэтому единственный способ, который Анциферов счел приемлемым, было поискать информацию в том же интернете. Существовал большой риск, что и эти его действия будут зафиксированы и переданы сотрудникам ФСБ, но Сергей всегда мог сказать, что использовал эту информацию исключительно в обвинительных целях для подтверждения и усиления позиций обвинения, хотя этот довод был довольно шатким.

Обвинение, сформулированное Генеральной прокуратурой, было априори верным, и даже намек на тень сомнения в нем выдавал необъективность, а то и заведомую предвзятость Анциферова или даже некоторую заинтересованность в отмене обвинительного приговора Хлопонину. На самом деле он был практически единственным человеком в прокуратуре Уральского округа и одним из немногих сотрудников прокуратуры по всей России, кто не слепо исполнял указания начальства, а подходил к каждому случаю индивидуально и старался не на словах, а на деле держатся "буквы закона".

Потратив не один час на поиск и анализ данных, Сергей обнаружил интересные вещи. Как оказалось, за исключением десятка компаний-гигантов вроде Газпрома и Норильского Никеля, чья суммарная прибыль превышает несколько десятков, а то и сотен миллиардов рублей в год, доход компаний, работающих не в области природных ресурсов, едва ли превышал сотни миллионов рублей в год. Отрасль медицинской техники, в которой профитировал Медиакон, тоже оказалась не настолько прибыльной, со средними доходами компаний, не превышающими даже 500 миллионов рублей. Если даже предположить, что Медиакон зарабатывал около миллиарда рублей в год, как и говорил Хлопонин, то налоговые претензии, практически равные сумме выручки, были непомерно завышены.