Отчаявшись найти всю информацию, Сергей решил пойти ва-банк и самому связаться с аудиторской компанией. Позвонив по телефону, Анциферов услышал в трубке музыку, а потом вежливый женский голос сообщил, что по телефону такая информация не дается даже сотрудникам прокуратуры. В завершение женский голос сообщил, что для получения любой информации об отчетности компаний нужен официальный письменный запрос из Генеральной прокуратуры России.

– Ну что ж, попробуем состряпать такой запрос, - ухмыльнулся Сергей.

Отправив по электронной почте запрос на бланке с логотипом Генпрокуратуры вместе с электронной подписью Пёстренького, Сергей стал ждать, что будет. Анциферов прекрасно понимал, что использование подписи Пёстренького без его разрешения грозит ему очень крупными неприятностями вплоть до увольнения и ареста, но ему было уже все равно. Анциферову просто нужно было точно знать, есть ли достаточные основания для ареста Хлопонина, а остальное уже не имело никакого значения. Бывают такие моменты в жизни, когда нужно только знать правду, и только они называются моментами истины. Для Анциферова этот момент наступил. И он был, как глоток кислорода во время удушья. Один очень маленький короткий момент, но ради таких моментов и стоило жить. Анциферов чувствовал себя одновременно и хакером-взломщиком, и Джеймсом Бондом. Ему, совестливому и очень честному по натуре человеку, не было стыдно за свой поступок. Он искал правду и справедливость любой ценой, в том числе и ценой собственной жизни.

Через час по электронной почте пришел ответ на его запрос.

Письмо было очень коротким.

"Уважаемый Владлен Вадимович, по вашему запросу высылаем вам отчет о доходах компании Медиакон за последние три года. Во вложенном файле вы найдете полную информацию. С уважением, старший аудитор компании Прайс Ватерхауз Куперс Климащенко Евгений".

У Сергея бешено заколотилось сердце и пересохло во рту. В голове мелькала только одна мысль. Значит, все-таки получилось!

Он открыл эксельный файл. Вначале в глазах стало рябить от обилия цифр и количества страниц в таблице. Наконец он нашел лист, где было написано summary, что означало заключение. Как оказалось, опальный олигарх даже немного завысил свои доходы за прошлый год, поскольку не помнил все цифры наизусть, что было неудивительно. За прошлый год компания заработала 920 миллионов 680 тысяч рублей, что было явно недостаточно для того, чтобы заплатить налог в размере 975 миллионов рублей.

Голова Анциферова лихорадочно работала.

"Получается, Хлопонин не соврал. Да, я попал. Теперь и мне, и ему придется сидеть вместе в одном карцере или в соседних камерах. Либо меня пришьют, а Хлопонин, может, еще и выберется, если признается в несуществующих преступлениях".

Cергей сидел и думал в своем кабинете, но от мыслей его отвлек звонок телефона.

Радостный голос Пёстренького вопрошал:

– Ну что, Сереженька, как твои успехи? Ты начал раскалывать нашего еврейского Робин Гуда?

Анциферов, несмотря на внутреннее волнение, спокойно спросил:

– Я могу зайти к вам в кабинет?

– Всенепременно, Сереженька, мы тебя уже с нетерпением ждем, - бодро сказал Пёстренький.

– Мы?
– переспросил Сергей.

– Да, я и бутылка холодной граппы, - безапелляционно заявил Пёстренький.

Сергей спустился на один этаж и без стука вошел в кабинет Пёстренького. На подносе стояло блюдечко с ломтиками лососины и две полные рюмки граппы. Пёстренький взял одну из рюмок и жестом указал Сергею на оставшуюся.

– Ну, за успех нашего общего дела, - произнес Пёстренький.

Выпив, Сергей почувствовал, как приятное тепло разливается по всему телу.

– Замечательно, - цокнув языком, произнес Пёстренький.

– Владлен Вадимович, я вижу, вы не патриот. Как вы можете хвалить какую-то там итальянскую граппу, когда на свете нет ничего лучше русской водки?
– шутливо произнес Анциферов.

Пёстренький улыбнулся.

– Верно подмечено, Сережа, "лучше водки хуже нет", но не надо смотреть на вещи так однобоко. Ведь что такое граппа по сути? Это та же русская водка в менделеевской пропорции, но изготовленная на плодородной и солнечной итальянской земле. Но в целом ты прав. Лучше водки может быть только водка, перефразируя поэта, но чтобы понять это, нужно успеть все перепробовать до того, как получишь цирроз печени.

После этих слов Пёстренький разразился долгим заливистым хохотом. Анциферов из приличия сделал вид, что ему тоже смешно, и даже попытался рассмеяться, но получилось у него не очень убедительно.

Это заметил Пёстренький и, мгновенно успокоившись, спросил у Сергея уже совершенно серьезным тоном:

– Что же ты не смеешься, Сереженька? Не приключилось ли чего часом с тобой или Хлопониным?

– С Хлопониным все в полном порядке. А вот со мной нет. Я думаю, что дальше не смогу вести дело Хлопонина в качестве следователя!

Пёстренький аж подскочил на своем крутящемся кресле.

– Это еще почему? Неужели он запугал тебя своими госдеповскими друзьями? Или ты хочешь стать его бесплатным адвокатом?

После этих слов Пёстренький снова начал ржать.

Анциферов смотрел на него без улыбки.

– Владлен Вадимович, я не вижу здесь ничего смешного. Я не могу вести дело человека, которого считаю невиновным в том, в чем его обвиняют.

– А в чем обвиняют Хлопонина?
– спросил Пёстренький, как будто впервые услышал это имя.