– Не успею.

– Как можно скорее!

– Есть.

Петерс снял трубку и буквально был оглушен, смят Лениным. Лишь лепетал нараспев и пожимал плечами.

– По Вашей милости мое выступление на заводе Михельсона сорвано!
– Ленин с чувством бросил трубку на аппарат.

– Тогда письменное распоряжение, Владимир Ильич, - ответил Петерс. Но, услышав тишину, лишь добавил: - Воля Ваша.

Он набрал Хлебную биржу и сообщил, что Ленин все-таки приедет. С опозданием. Необходимо в связи с этим усилить охрану. В Замоскворечье на завод Михельсона Петерс не позвонил. Туда Ленину не успеть.

Начинало темнеть, когда Дора вместе с рабочими и прочей революционной публикой вошла на двор перед гранатным цехом. Сам цех был пока закрыт, но на двери висело нарисованное от руки объявление, что 30 августа пройдет митинг на тему "Диктатура буржуазии и диктатура пролетариата". С докладом самого Ленина! Михельсоновцы здорово поддержали большевиков, нескольких рабочих, что погибли во время штурма Кремля, похоронили там же, возле стены. Потому большевистские вожди любили выступать здесь, среди своих. Зная об этом, на митинги приходили и те, кто на заводе не работал, но желал поглазеть на новую власть, прежде всего солдаты и курсанты. Правители России, а запросто с людьми разговаривают, эко диво. Потому уже пришли несколько сотен человек.

Только вот легковых машин и охраны, - верного свидетельства, что приедет кто-то важный, - почему-то не было.

"Неужели ошибка"?

"Сегодня особый день, сегодня мы можем покончить с узурпаторами навсегда. Мы не можем упустить такой возможности. Никак не можем".

Дора закурила и подошла к лотку, на котором лежали агитки, стала рассматривать брошюры, отпечатанные на дрянной газетной бумаге. Продавец увещевал, что Ленин обязательно сегодня выступит. Наконец, запустили в цех, в дальнем от входа углу которого стояла трибуна из неотесанных досок.

Потекли речи, каждой из которых аплодировали, и постепенно всех начал охватывать угар, словно во время бурного застолья. Дора почувствовала, как закружилась голова, окружавшие ее лица слились в единую картину. Она побледнела, под глазами появились круги.

– Дамочка, с тобой все в порядке?
– затревожился усатый рабочий.

– Душно немного, - ответила Дора и, в подтверждение своих слов, расстегнула верхнюю пуговицу на пальто.

– Ну, так. Огонь кругом!
– пояснил рабочий.
– То ли еще будет, когда Ильич приедет.

– Ленин? Я его здесь не вижу.

– Да, действительно не видать, - обескуражено сказал рабочий, но вмиг обрел уверенность.
– Приедет. Он нас любит, всегда приезжает.

– На завод Михельсона давай.

– Поздно уже, Владимир Ильич. Не успеваем.

– Поехали, поехали.

Роллс-ройс, порыкивая форсированным двигателем и слепя редких прохожих мощным светом, помчался в сторону металлического завода.

– Эх, я же говорил!
– Гиль сокрушенно махнул рукой.

Автомобиль Председателя Совнаркома встретил темный двор, на котором ни души. Лишь в окнах одного из цехов горел свет.

– Что же, поглядим на тех, кто дождался.

– Опасно, Владимир Ильич. Мало ли там кто.

– Не бойтесь. Если что, у меня браунинг.

Ленин соскочил с машины, побежал к дверям.

Шофер чертыхнулся про себя и стал разворачивать автомобиль, чтобы мгновенно рвануть с темного двора. Однако едва Ленин открыл дверь, Гиль услышал аплодисменты и крики радости. На этот раз Гиль выругался вслух, очень громко и неприлично - в адрес тех, кто должен был встречать их, а не торчать внутри. Кроме грузовика с красным крестом на кабине и кемарющим внутри шофером, во дворе не было ни души.

Едва увидев знакомую фигуру, оратор прервал речь и, хлопая в ладоши, пошел навстречу вождю. Вслед за ним все обернулись к Ленину, и последний шел на трибуну, оглушаемый аплодисментами.

– Товарищи! Нас, большевиков, постоянно обвиняют в отступлении от девизов равенства и братства. Объяснимся по этому поводу начистоту.

Цех вновь взорвался аплодисментами, лица собравшихся засияли. Дору стиснули со всех сторон, сумочку прижали к ноге. И она с ужасом почувствовала пистолет. Пистолет, к которому она не прикасалась. В котором отсутствовали три патрона. Она разглядывала человека на трибуне, смотрела в счастливые лица. Кто, кто из окружающих выстрелит?

– Возьмем Америку, самую свободную и цивилизованную. Там демократическая республика. И что же? Нагло господствует кучка не миллионеров, а миллиардеров, а весь народ -- в рабстве и неволе, - лилось с трибуны.

"Неужели сейчас его убьют"?

– У нас один выход: победа или смерть!

Ленин победно вскинул руку, и зал взорвался. Вождю, выбирающемуся к выходу, бешено аплодировали, к нему подбегали какие-то люди, о чем-то спрашивали.

Наконец, Ленин вышел во двор, который освещали лишь фары Роллс-ройса и санитарной машины, но немедленно уехать не вышло - машину окружало плотное кольцо людей.