Зодчий вопросительно смотрит на Агути.

– Приврал?

– Конечно! Хотя выглядел ты в тот миг, действительно, как настоящий демон! Мы уж думали, ты совсем обезумел.

– А потом... Что было потом?..

– Фархад минут десять "стерилизовал" землю напалмом, чтобы поджарить этих тварей, устраивающих на дороге ловушки. Только через полчаса смогли тронуться в путь.

– Никто не пострадал?

– Нет.

– А Енор?..

– Не знаю, чем его так ударило, только три ребра у него сломаны и боль внутри. Сейчас он спит. Дал я ему кое-что из медицинских запасов...

...Пройдя четыре километра, решили остановиться на ночёвку.

Чтобы не рисковать людьми и обезопасить себя от неожиданного появления неведомых созданий подземных глубин, Фархад предложил расставить на дороге и по бокам сигнальные вешки с десятком-другим "погремушек", которые тут же сам и изготовил из повреждённой алюминиевой кассеты.

Выставив обязательное охранение, Зодчий вызвался дежурить первым - хотелось в тишине и одиночестве о многом подумать. Гоблин пожелал составить ему компанию. Поворчав для видимости, Зодчий согласился: нравился ему Гоблин своей бесшабашностью и лёгким отношением к жизни. Казалось, Гоблин раз и навсегда решил для себя непростой философский вопрос: "Для чего я живу?.." Всё поведение Гоблина говорило, что живёт он ради удовольствия, ради веселья. Всегда. Даже - когда страшно. Потому что в этом случае должно быть страшно весело! А ещё из Гоблина так и выпирало смачное словечко "кураж". Только Гоблин ухитрялся обставлять свои поступки так, что все вокруг только удивлялись: каким образом этот выходец умудряется привлечь на свою голову все несчастья "мира Амвросия"?! Но хитрый Гоблин своего секрета не выдавал. Поэтому с ним было хорошо. Тревожно, но хорошо!

Прислушиваясь к сонному шуршанию за стеной трока, Зодчий спросил:

– А почему вы оказались в конном разъезде? Очередь-то была не ваша?..

Гоблин только плечом дёрнул - дескать, пустяки. Зодчий настаивать не стал. Помешивая длинной палкой рубиновые угли, он вдруг вспомнил историю прорицательницы. Как там было написано у Церапа: "...головни вдруг вспыхнули ярким фиолетовым пламенем и потянулись к Эркатоге. Онемев от происходящего, я зачарованно наблюдал за тем, как тонкие огненные ручки обняли тело старухи, и я услышал радостный счастливый смех Эркатоги..."

"Огонь обладает магической, завораживающей силой... Я бы тоже не отказался искупаться в его пламенной купели..." - мечтательно подумал Зодчий.

Гоблин, услышав тяжкий вздох товарища, принял его на свой счёт.

– Зодчий, ты не сердись!
– виновато проговорил он.
– Я, конечно, понимаю, что веду себя порой довольно глупо. Но рассудительность и в прежней жизни никогда не была лучшей чертой моего характера, а уж здесь...

– Я не сержусь, - отозвался Зодчий, продолжая купать свой взор в околдовывающей игре муарового пламени.
– Я даже рад, что ты такой... К сожалению, зачастую мы излишне серьёзны и видим жизнь не в радужном свете, как ты, а через закопчённую на огне стекляшку, сквозь которую в далёком детстве смотрели на солнце. Помнишь?..

– Помню...
– вздохнул Гоблин. И вдруг со смущённой улыбкой добавил: - В школе говорили о каких-то пятнах на солнце. Мне безумно захотелось на них посмотреть. Поэтому я закоптил своё стекло совсем чуть-чуть...

– И что?..

– Едва без глаза не остался!

– Значит, ты уже тогда был таким...

– Горбатого могила исправит!
– хохотнул Гоблин и пошёл в сторону от дороги, чтобы принести хворост для костра.

Зодчий проводил его взглядом, прислушиваясь к тонкому мелодичному звону - это лёгкие порывы ветра шевелили самодельные колокольчики, заставляя их "разговаривать". Вернулся Гоблин, бросил в костёр целую охапку сухих веток. Пламя рванулось вверх, осветив его лицо. Было оно совсем не таким беззаботным, каким казалось ещё минуту назад.

– Я всё хотел спросить...
– голос Гоблина резко контрастировал с его всегда весёлыми глазами; сейчас он был растерянным и грустным.
– Что нас ждёт там?..
– он махнул сухой веткой в сторону невидимой громады Зокона.

– Ты имеешь в виду уменьшение площади "мира Амвросия"?

– Нет... Что нас ждёт после того, как всё здесь окажется под пятой Зокона?..

Зодчий ответил не сразу. Его удивило, что такой вопрос задал именно Гоблин - всегда весёлый, неунывающий, жизнерадостный Гоблин. Сам Зодчий старался об этом не думать, как любой человек пытается не думать о смерти, в то же время осознавая внутри себя неизбежность данного печального события, но в тщетных попытках отсрочить его, избегающий даже случайных мыслей на эту пугающую тему...