– Около сорока...

Пронзительно завыл ревун.

Зодчий, морщась от боли во всем теле, рванулся к парапету. Выглянул.

Минитрок Гоблина медленно погружался в пучину клокочущей земли. Зодчий застыл, молясь всем богам, чтобы случилось чудо. И оно случилось - трок замер, слегка накренившись на правый бок. Сразу же вокруг него загудело пламя - Гоблин не жалел "боекомплекта" понимая, что фортуне рано или поздно надоест помогать такому задире как он.

– Молодец, Гоблин!
– восхищённо воскликнул Зодчий, и в этот миг его словно током ударило - он понял, зачем Легонт отправил его на Гнилое Озеро...

"Он хотел, что бы я вызвал Г л о б а л ь н о е И з м е н е н и е!"

Оглушённый этим открытием, Зодчий опустился на бревенчатый пол. Мысли неслись в голове, словно кони на скачках - вперёд и всё быстрее и быстрее...

Несколько секунд он сидел без движений, позволяя бредовой мысли овладеть сознанием. Через минуту открыл глаза, но теперь это был уже не прежний Зодчий - теперь он знал, что должен делать...

– Енор!

– Да.

– Ты не помнишь, катапульта Фархада установлена в нашей башне или у соседей?

– В нашей. На среднем ярусе. А тебе зачем?

– Есть идея...

Полчаса Зодчий потратил на то, чтобы уговорить молодого поселенца. Сначала, услышав о затее выходца, юноша наотрез отказался. Но Зодчий был настойчив, а его слова убедительны. В конце концов, Енор сдался.

– Наита меня убьёт!
– бормотал он, помогая Зодчему экипироваться в последний путь.

– "Зывуны" это сделают много быстрее, если ты не будешь мне помогать!

Енор только вздыхал, безропотно выполняя все указания Зодчего. Время от времени юноша бросал быстрые тревожные взгляды на выходца, опасаясь за его рассудок. Зодчий косых взглядов не замечал, хотя в его душе тоже бродили сомнения, но совсем по другому поводу: Фархад сконструировал свою катапульту вовсе не для того, чтобы из неё выстреливали безумных выходцев!

Минут через двадцать всё было готово.

Зодчий последний раз осмотрел себя, уселся в приёмную чашу и торопливо скомандовал:

– Давай!

Широко раскрыв от ужаса глаза, одним ударом массивной кувалды Енор выбил стопорный клин, отправляя Зодчего в свободный полёт.

Оказавшись в воздухе, выходец услышал тонкий печальный женский крик:

– Куда-а-а...

Или ему показалось?..

Зодчий рассчитывал упасть на огромный стог сена, находившийся метрах в сорока от сторожевой башни, однако уже в полёте понял: то ли Фархад не успел пристрелять катапульту, то ли они с Енором что-то напутали, только в стог он не попал. Чиркнув по самой макушке высокой копны, и этим немного погасив скорость, выходец угодил в заросли ивняка.

За миг до столкновения, Зодчий раскинул руки и выпустил оба меча, чтобы самому не стать жертвой собственного оружия.

Кустарник принял выходца в свои объятья равнодушно: десяток раз хлестнул по телу, порвал одежду, исцарапал лицо и лишь потом упокоил избитое тело на длинных пружинистых ветках.

Едва почувствовав под ногами твердь, Зодчий вскочил, метнулся назад за оружием. Глаза помогли отыскать не только мечи, спокойно лежащие на отаве, но и обнаружить нечто другое: его недолгий полёт, пусть и не такой впечатляющий, как хотелось бы, не остался для недовыходцев незамеченным. Самые скоростные из них - "скачки" - уже находились на полдороги от сторожевой башни к стогу сена.

Зодчему следовало торопиться. Подняв оружие, он бросил последний взгляд на поселение, в надежде увидеть Енора. Однако близость врагов не дала ему такой возможности. Выходец что есть мочи бросился в лес - впереди лежал самый трудный и непредсказуемый марафон в его жизни...

Петляя по лесу словно заяц, Зодчий в душе надеялся, что недовыходцы не станут его преследовать. Но он ошибся - "скачки" уже наступали ему на пятки, и отставать уж точно не собирались.