— Просите, Бернар.

Атос вошел в спальню. Королева-мать полулежала на высоких подушках в кровати под тяжелым балдахином. Ее лицо освещал дрожащий свет фонаря, на коленях лежала раскрытая книга.

— Вас прислал мой сын Гастон, граф?

— Нет, ваше величество.

— Кто же? Уж не кардинал ли, этот жалкий фигляр, вцепившийся во власть, которую я по неосмотрительности вручила ему?

— О нет, ваше величество. Мы на свой страх и риск проникли в замок с целью освободит вас. Возможно, вы помните моего отца, графа де Ла Фера. Он служил вашему мужу, королю Генриху, пока не погиб в битве при Аррасе.

— Я помню графа де Ла Фера.

Уловив в голосе старой королевы сухость и недоверие, Атос привел еще один аргумент в свою пользу:

— Если бы вызвали виконта де Бражелона, ваше величество, он мог бы поручиться за меня. Он мой дядя по линии отца.

— Виконта де Бражелона нет в замке. Он недавно вернулся к моему сыну.

— Что же делать? У меня нет другого поручителя, мадам. Вам придется либо поверить мне, либо мы покинем замок так же, как и пришли. Скоро начнется смена швейцарцев у ворот.

— Как вы пришли сюда? — быстро спросили королева.

— Как приходят к принцессам, заключенным в замке, мадам, — по веревочной лестнице, — и Атос улыбнулся своей открытой, ясной улыбкой, глядя прямо в глаза Марии Медичи.

— Марсильяк, пришлите мою камеристку, — распорядилась королева.

— Значит вы верите нам, ваше величество? Вы согласны бежать?

— Милый граф, у вас улыбка вашего отца… Я вспомнила его… Я буду готова через несколько минут. Скажите, а как я буду спускаться?

— Вы спуститесь с помощью одного из нас по веревочной лестнице из окна, — и Атос указал на окно в спальне королевы.

— На нем решетка, граф.

— Позвольте представить вам дю Валлона, ваше величество.

В спальню втиснулся Портос и поклонился, пробормотав:

— Дю Валлон, к вашим услугам, — затем, повинуясь знаку Атоса, подошел к окну, осмотрел решетку, взялся за ее центральный прут и напрягся. Спина его выгнулась дугой, шея побагровела. Раздался неприятный скрипучий звук железа о камень, и пораженные присутствующие увидели, как медленно выползает прут из гнезда, сгибаясь в руках Портоса. Через мгновение, вырванный и изогнутый, он уже валялся на полу спальни, а Портос взялся за второй.

Выломав последний прут, Портос поклонился королеве и повторил:

— К вашим услугам, мадам.

Мария Медичи протянула ему руку для поцелуя.

— Если господа ненадолго выйдут, я переоденусь. Могу ли я взять с собой камеристку?

— Боюсь, что нет, — ответил Атос. — В карете только два места. Я думаю, вы захотите взять с собой де Марсильяка, и нам придется еще прихватить виконта де Варда, он поместится в ногах. Дядя виконта — комендант Арраса, его помощь нам необходима.

— Нет, — вдруг с неожиданной жестокостью сказала старая королева. — Виконт де Вард мне не нужен. Я возьму камеристку!

Пока Портос привязывал веревочную лестницу к окну, Марсильяк обратился к королеве-матери:

— А как поступить с дворянами вашего величества?

— Они останутся в замке, чтобы не вызвать слишком рано тревогу.

— Ваше величество! — воскликнул Атос. — Кардинал непременно велит схватить их, бросить в Бастилию, начнет допрашивать с пристрастием… А потом на Гревской площади опять заработает палач… Пусть они покинут замок через некоторое время после нас, когда мы уже отъедем в сторону Арраса. Они растворятся в ночи и исчезнут. Десяток семей будут молить за вас Бога!

— Вы умеете убеждать, граф, — сказала Мария и подошла к Портосу. — Я готова.

Портос влез на окно и протянул королеве руку.

— Марсильяк, потрудитесь приказать, чтобы оповестили дворян, — сказала она, перекрестилась и отдалась в руки Портоса.

Но не тут-то было: заглянув в пропасть под окном башни, королева в ужасе отшатнулась.

— Мадам, вы сядете на мое плечо, и я буду держать вас одной рукой, — сказал Портос.

— Нет!

— Уверяю вас, мадам, нет ни малейшей для вас опасности! — убеждал ее Портос.

— Нет! Лучше я останусь в замке!

— Даю вам слово дворянина…

— Нет! Нет, нет и нет!

— Может быть, мадам согласится, если мы обвяжем ее простынями? — прозвучал мелодичный голос Арамиса. — Надеюсь, король не пожалел крепкого бельгийского полотна для матери.

Королева молчала, а время неумолимо шло. Скоро смена караула, и тогда весь план пойдет прахом!

Наконец, Мария Медичи вздохнула и кивнула окружающим ее дворянам.

Атос и принялись укутывать королеву в простыни так, чтобы Портосу удобнее было держать ее за спиной в импровизированной люльке, связав концы простыней у себя на груди.