– Бес, с чего бы враги начали познавать мой язык?

– Чего спрашивать! Ясный хрен: с мата.

– Хорошо, научили пришельцев русскому мату, но сомневаюсь: куда бы свой подевали? Отказались, забыли и перешли на мой? Немецкий язык, что преподавали в школе после войны, начинался не с "инвективной" лексики, этих "задворков" языка, а с немецких народных песенок.

– Был бы у них по началу и акцент. Иностранец, говорящий на русском без акцента - уже не иностранец, звания "иностранец" он лишается. Русский язык с акцентом - не русский язык, что-то иное. Будучи народом аккуратным, последовательным и упорным, враги, спустя совсем малое время, стали бы изъясняться с аборигенами чистым русским языком. Возможно, чище того, коим ты сейчас говоришь и пишешь..

– Обучаясь русскому языку мат исключили?

– Естественно, исключили ненормативную лексику из программы. Вначале, но оглянувшись по сторонам и пообщавшись с покорёнными жителями - через малое время опомнились, без промедления исправили ошибку и для двусторонней беседы с аборигенами перетрясли немецкий язык в поисках не менее звучной немецкой "ненормативной" лексики. Чтобы не отставать и сделать без того богатую русскую речь ещё богаче. Работу по обогащению языка сопровождали бы всего двумя вашими словами: "Знай наших"! Это был бы второй пункт, по которому завоеватели потерпели окончательный "капут"! Если не в сорок пятом, так в пятидесятом их бы не стало, если бы они вздумали задержаться у вас до того времени! Почему сегодня "восточные" немцы живут иначе, чем их западные братья? Потому, что за годы оккупации их развратила ваша "ненормативная" лексика!
– сделал вывод бес.

В отечественной литературе до переворотного времени встречается звание "обрусевший немец". Или упоминался швед с датчанином, но так же "обрусевшие". Никакие иные нации, начинавшие "русеть" - в старой литературе не упоминаются. Информация о том, как часто и глубоко русские поддавались "онемечиванию" - не попадалась на глаза. Если случалось такое с русскими, то, как часто, где и в каком количестве русские превращались в "иностранцев"? Хотя бы "англизировались"? И как глубоко такое несчастье с ними случалось?

Не малый интерес представляет и такой вопрос: сегодняшний мой язык способен кого-либо из зарубежных граждан "обрусить"? Не потерял ли он силу? Если я буду и дальше "прикалываться" от иноземных слов, то в следующее нашествие врагов на мою землю язык не сможет защитить меня. Сегодня он на глазах слабеет от "приколов" и "рейтингов", но ещё ни один "рейтинг" не оказывал на врагов существенного влияния. В прежнее время мат помогал при хождении в атаку на врагов, но "рейтинг" - нет.

Уважаю тех иностранцев, которые знают мой язык, и чем хуже они с ним управляются, тем большее уважение к ним испытываю! В такие моменты горжусь тем, что свой язык я знаю лучше, чем любой иностранец! Часто знание чужого языка бывает необходимым, спасительным. Расскажу о случае, когда знание чужого языка спасло жизнь пятерым, или более того, юным гражданам "страны советов". Короткий эпизод, подарил товарищ по работе:

– Мать в войну девчонкой была. Перед тем, как немцам в деревню войти, в самый неопределённый военный момент, когда "наши" ушли, а враги только собирались занять освободившееся место - дед сгрёб ребятню в охапку, да и в погреб! Куда ещё? Во все времена лихолетья мы прятались в погребах. Сидят, трясутся от страха и холода. Погреб - он и есть погреб, погреба для того и строили, чтобы зимой в них тепло было, а летом - прохлада. Отчего ребятня тряслась больше, то ли от холода, то ли от страха - кто знает? Пожалуй, всего хватало. В общем - погребение. Но никто не плачет. Ждут. А чего ждут - не знают.

Наконец-товсё затихло, и вот они, оккупанты, вступили! Проходили двое солдат мимо погреба и начальник в чине ефрейтора, говорит рядовому:

– Карл, брось-ка для профилактики гранату!
– и указал подчинённому на фортификационное сооружение в русских сёлах с названием "погреб". За каким дьяволом швырять гранату в простой крестьянский погреб - об этом нужно расспросить оставшихся служивых Вермахта.

А тогда подчиненный, было, приготовился выполнить указание старшего по званию, как вдруг из погреба на чистейшем немецком языке с австрийским уклоном донеслась просьба не делать этого!

Враги удивились и отменили бросок гранаты, после чего субъекту, высказавшему просьбу на немецком языке с австрийским уклоном - было предложено с поднятыми руками выйти из укрытия на свет белый. Дед незамедлительно выполнил приказ, а за ним выползла и детвора. Был задан вопрос:

– Где и когда вы так прекрасно освоили язык?

– Так это от первой мировой осталось! Австрийский плен!
– и потекла беседа, и предались воспоминаниям о Рейхе враги нынешние с врагом прошлым! Но не долго: солдаты были молодые, а дед - старый, поэтому и беседа была разной. Только и всего, что на одном языке, но всё равно приятно. Те проводили "захват жизненного пространства для Рейха" и свободным временем не располагали, спешили.

– И чем закончилось?

– Ничем. Немцы отправились продолжать захват чужих земель, а дед с детворой в избу вернулся.

Сколько жизней сохранил старый человек одной фразой на чужом языке? Что сказал вражеским солдатам? Nicht schissen!? Или что-то другое? Об этом не спросил у товарища.

– Пиши: "главное в войне - это "свободное использование "права на убийство себе подобных в неограниченном количестве" - заявил бес.

– Об этом писали.

– Лишнее напоминание не повредит. Дополни: "но не все и всегда этим правом пользовались".