– Вот как надо провозгласить "здравицу":

– "Слава авиациям двух враждующих сторон за неприцельные бомбометания, ибо они укрепили дух твой и разум! Пусть живёт и крепнет народная мудрость, и да не умрут перлы указанной мудрости, кои гласят: "за одного битого двух небитых дают"!

Глава 67.

Прогулки по иным укрытиям.

– "...вражеская авиация чаще и инастырнее (без истерик) отравляла существование обитателям монастыря..."

– Не годится, выстукивай: "были моменты, когда обозлённые налётами обитатели монастыря, не сговариваясь, спрашивали себя:

– "Сколько бояться и дрожать!? Хватит, получили свою порцию ужасов, оставьте другим что-нибудь!" - забота о гражданах, не получивших порцию бомбового удовольствия, высказана бесом, за мной только фиксация высказывания.

– Не могли дружные и стойкие в беде савецкие люди желать такого в адрес соплеменников.

– Тогда как прикажешь понимать просьбу "господи, пронеси, сохрани и помилуй, сыты мы бомбёжками, отдай бомбовую порцию другим, не жалко!" - бог внял молитвам, на короткое время учинил кратковременнон помутнение рассудка всем шткрманам эскадрильи Люфтваффе и те сбросили смертельный груз в чисте поле? Или повели машины в другое место?

А в новом месте молятся о спасении не слабее вашего, и налётчикам ничего не остаётся, как развенуть машины на сто восемьдесят градусов и возвратиться на аэродромы с полными бомбовыми люками?

Следует упомянуть о других тётушках по линии матери: того стоят. Не упомянуть их - обеднить рассказ.

Степени родства до сего дня остаются непостижимой тайной, и далее "брата", "сестры", "племянника", "внука" познания не идут, кто такие "деверь" и "шурин", кому и какой роднёй доводятся остаётся в незнании.

Налёты продолжались, жесткость расправы не слабела, война не собиралась делаться лучше, и налёты качеством не менялись. Нынешние эпитеты о налётах Люфтваффе того времени: "качественные", "эффективные", "разрушительные", убийственные", "сволочные", "мерзкие", но чтобы "никакие", или "пустяшные" такого не было. Даже один "ераплан" с одной бомбой в люке страшен: вдруг угодит в меня!?

Читателю, следящему за нашими рассказами, дозволено возразить:

– Взрывная волна от "мамочки" весом в две сотни с половиной кило с начинкой из тротила опасна в паре десятков метров от места взрыва, а далее особа не опаснее елочной хлопушки, ничего особенного, так, забава...

Не исключена ошибка в заявлении: "количество сброшенных бомб Люфтваффе в пересчёте на душу оставшихся в оккупацию не увечилось ни на единую, и в пересчёте на тротиловый эквивалент положение оставалось "тяжело-стабильным"

От "стабильности" нервы женской половины монастыря подошли к выбору: "или порваться нервам, или продолжать укрепление"

Женщины были тренированы "советской" властью, а потому и выбрали второй вариант, больше касавшийся мужчин:

– "Стоять насмерть"!

Мудрость монастырских женщин проявилась немедленно, и прятаться по примитивным ямам для хранения овощных припасов в зиму дураков не осталось. Враз и без объяснений стало понятно: "примитивные земляные норы - сомнительные убежища и никак не устоят против "гостинцев" от самолётов Люфтваффе".

И тогда то кто-то из тётушек удумал спасать "животы" в чистом поле. Да, за оградой монастыря там, где начиналось "чисто поле" и где граждане с около монастырских улиц сеяли картошку. Логика была "железная", но женская:

– Кто станет кидать бомбы на чистое поле!? Они там наверху не совсем дураки!
– и показывали пальцем в небо.

Чем хороши "принятые всем сердцем и умом идеи"? "Уверованные"? Да тем, что их без промедления начинают "претворять в жизнь".

Как-то в один из тёплых вечеров конца августа, мы, одетые во всё, что имелось согласно предписанию родительницы, с подстилками для спанья на земле, ждали наступления мрака, когда ещё видно землю, но уже трудно различать физиономии чудаков, надумавших спасаться от бомбёжек в чистом поле. Вера в разум тех, что тогда были вверху и кидали бомбы в тех, кто был внизу, нижних, была твёрдой:

– В чистое поле бомбы бросать не станут! Что, они совсем дураки?
– на том и решили. Не знаю, чья была идея искать спасения вне стен монастыря, но что явно не мужская факт.

День приходил к ночи, солнце давно прибыло на положенное ему место, и первой, кому ночёвка в чистом поле вдруг показалась нелепой - была мать. Автор проекта спасения необыкновенным способом настаивала на разуме предложения: "всё впереди, ночь покажет..." - заявление базировалось исключительно на собственном графике налётов вражеской авиации на монастырь.

Довод старшей тётушки победил, и мы потащились за монастырские стены в поля. Путь предстоял недолгий, всего каких-то пятьсот метров от стен родного монастыря. На свободу! Пустое место бомбить не будут! Почему такая великая истина не пришла никому в голову с самого начала!? Измученные бомбёжками, а потому лишенные соображения - могли уйти и дальше в поисках места спасения.

Предсказания сбылись и ночь "показала": началось с того, что выбрали полянку с не усохшей травкой, расстелили подстилки, как цыганы, и улеглись. Тёплая земля плюс свежий воздух сделали своё, и, любуясь звёздами, уснул...