– Вы были в оккупации?

– Была.

– Может, помните, как в этом сквере повесили партизан? Подпольщиков, комсомольцев? Их предатели выдали...

– Какие "комсомольцы"!?
– без задержки взвилась женщина - какие "подпольщики"!? Кто вам сказал!?
– наивная женщина задала вопрос с понятным ответом - - "Шпана была, отпетое хулиганьё! До войны от них вечерами людям проходу не было, по ним тюрьма плакала! Немцы-то, со "своим уставом в чужой монастырь" пришли и думали, что оккупированные по их законам жить будут! Шоферня немецкая на ночь спать по дома отправлялись, машины на замки не закрывала. Привычки-то свои, а шпана - наша, вот и встретились... "Комсомольцы" быстро смекнули, что к чему, ну, и принялись за дело... Машины очищали от добра, "лишним" оно для немцев было. Шнапс", консервы, хлеб, шоколад - было чем поживиться. Шпана - она и есть шпана, глупая и наглая! Всё, что воровали - тут же вылезало наружу. Шнапс их и погубил, шнапс всегда и всех губил. Как жить "шикарно" на виду, когда многим есть нечего? Немцы устроили засаду на ночь - улов был удачным, а утречком "по законам военного времени" и без апелляций к "международному трибуналу в Гааге" - "комсомольцев" и повесили... Рядом с машинами..."

Вот оно что! Но почему, по какому наитию и с опозданием, оказался тогда на месте казни!? Ведь приди раньше - мог бы видеть казнь. Кто избавил детское зрение и память от вида чужой смерти?

... и потому враги быстро "суд вершили", что "формулы" у вас разные.

– Что за "формулы"?

– Ваша, древняя, первая, основная и "оправдательная": "грех воровства меньший, чем грех лишение жизни за грех воровства". Враги потому и враги, что стояли на противоположном рубеже: "убить ворюгу - меньший грех, чем позволить жить воровством".

– У нас было и другое: "лучше убить десять невиновных, чем прозевать одного преступника".

На время разговора с женщиной был свободен от "бесовского влияния", а потому задавать иные вопросы по теме не мог. Не было вопросов, пустым был тогда... Сегодня устраняю "недоработку":

– Бесяра, какова была реакция родственников повешенных?

– Понятная, вечная и бессмертная: "мой сынок не вор и не бандит, а все немцы - сволочи и убийцы! Будь они прокляты, чтоб их детей убили! "Уровняли в правах", то есть.

– Понятно. Никто и никогда из родни не заявлял и не заявит: "правильно сделали"! А что соседи? Как реагировали на казнь?

– Стандартно: выражали соболезнование внешне, а внутри каждый думал: "наконец-то и на вас, сволочей, управа нашлась"! Трудная игра, почти на уровне великих мастеров сцены: показывать - одно, а думать - другое...
– ах, как ужасно слышать такое! А ведь прав, скотина! Сколько из нас лицемерит, врёт? И все "вожди" наши прошлые - сплошь сифилитики-палачи-параноики, и герои - совсем не таковые, а ворьё! Как жить, во что верить!?

– Не грусти о повешенных "комсомольцах"! Теперь знаешь, кем были "герои-подпольщики". Незнакомая женщина без умысла и не понимая глубины ужасного деяния своего, просветила! Везёт тебе на женщин-пояснителей! Пусть для остальной публики древняя пропойная шпана останется "борцами за свободу", не будем настаивать на ином: они герои, если и криминалом, приносили врагам ущерб! Представь ярость какого-нибудь Ханса, обнаружившего пропажу одеял, шоколада, галет, колбасы и прочего добра, что выдавали немецкой шоферне?
– вот оно "...и нет ничего тайного...": бес - немец, не иначе! Но откуда из какой земли? У них не "губернии", как у нас, у них "земли"... Откуда? Пруссия? Бавария? Судеты? Саксония, или Штирия? Славный город Гамбург?

– Признавайся, вражина, в теле какого группенфюрера пребывал когда-то? И как долго!?

– Выше тела "герра оберста" Вермахта не проживал, да и то недолго: скучно с военными! Ограниченные они!

– Хорошо, допустим, проклятые оккупанты не стали бы так жестоко с нашим, отечественным ворьём поступать, пусть бы ограничились поркой в присутствии большого числа горожан и внушением мысли "через зад":

– "Кражи - есть "нихт гут" и "Зер шлехт"!
– и, не медля, отправили бы воров-соотечественников на каторжные работы в Рейх. Ведь не учини в сквере бессмысленную расправу - город попал бы с книгу "рекордов Гиннеса" в звании "город, в котором в оккупацию не было убито ни одного жителя"!

– Тогда "книги рекордов" ещё не было...

– Разве?

– Думаешь, что ссылка в Рейх на каторжные работы исправила бы "добрых молодцев"? Они бы и в Германии не прекратили заниматься любимым делом. Разве на сегодня не пришли к выводу о том, что шпана "интернациональна"?

– Не знаю.

– Не ответ. Думай!

– Чего думать? Не стоит, хороших мыслей от тебя не дождёшься, непременно какую-нибудь гадость нашепчешь с единственной целью: "убить в человеке остатки уважения к совецкому прошлому"!

– Какой гадости боишься?

– Гадостей от тебя выслушал много, но сейчас просится такая: "врагов стоило бы запустить в Россию для очистки русской нации от собственной погани".

– Пожалуй, соглашусь. Самим не очиститься, не по силам: "чать, говно-то наше, свое, жаль убирать, в каклету переделывать надыть"! Враги потому и "враги", что шли по легчайшему пути:

– "Отрубить дефективную ветвь"! - знали: воспитание - дорогое и пустое занятие, и не возражали против соображений аборигенов: "горбатого могила исправит".