Не стирай оккупированные женщины вражеское бельё - где брать мыло на борьбу с собственными вшами? Повторись

прежняя картина - насколько русские люди оказались

крепче савецких? Или одинаковы?

– Мечтаешь о проверке?

– Мои мечты на международной обстановке не отразятся, не скажутся, без меня управятся. Ныне житие нормальное, но как поведёт себя народ, лишившись благ цивилизации? Пещера?

– Не любят бывшие "совецкие" люди вопросы о прошлом, когда ответ из списка провокационных Неважно, что провоцировать, важно не задевать ваши промахи.

Ты, будучи до глупости откровенным, заявлял о работе отца на врагов, что де батюшка в коллаборационистах ходил, но что за порода не знал.

– Длинное слово, мудрёное... А, вдруг матерное!?

– Первый помощник врагам был француз Кола Брюньон, от него название идёт, в литературу вошёл, второй твой отец.

– Похоже, у всех потомков коллаборационистов одинаковая бухгалтерия: первый - Кола Брюньон, второй - батюшка.

– Вражеские пособники не видели себя в строю со всем савецким народом, сотрудничали с пришлыми и помалкивали. Вопрос открытый: из кого плакальщица выжимала слезу спустя пять десятков лет после оккупации?
– А с другой стороны, что могла сказать затурканная савецкими стандартами женщина, если от рождения над ней висела совецкая установка:

– Древний немец иным быть не может, но только врагом!
– времена меняются, а старьё продолжает жить. Враг не может быть иным, но только "вражеским", и сдать древнюю позицию всё едино, как "предать память о прошлом".

– Слова красивые, эмоциональные, но какова техника "предательства памяти", как предают память - ни один "патривот" объяснить не может. Займёшься?

– Примитивное, бытовое предательство памяти - вторая женитьба, или замужество.

– Интересная тема предательства, вечная обширная. Как один маленький человек, букашка, ничто в масштабах страны, может предать громадную маманю родину?

– Один предать не может, а когда единицы в миллионы объединяются картина иная.

– Если миллиону граждан предложить: "голодная смерть, или служение врагам?" - сколько наложат на себя руки, но не пойдут служить? Ага, лягут и помрут голодной смертью?

– Ну, пяток, десяток... может, сотня...

– Ни одного!

– Почему?

– Не даст умереть соображение; "вон, сосед врагам служит, работает, паёк получает, ничего, жив... Нам-то за что умирать?

– Вопрос о пропитании оккупированных при внимательном рассмотрение даёт ужасный ответ: "надо понимать, что в первое бедственное оккупационное время неизвестной продолжительности, плакальщица перебивалась воронами,

но со временем обстановка с питанием пошла в лучшую сторону, наладилась. Откуда, в каком виде явилось улучшение, что думать? Оккупанты не давали захваченным "савецким" людям умереть от голода и позволяли заработать на проживание? Вражеские холуи понятны, те за корку хлеба родину продавали, но как выживали убеждённые, стойкие советские люди, всем сердцем ненавидевшие врагов? Каким пропитанием слабую плоть поддерживали?

– Представь ситуацию: один голодный рыщет в поисках корма - тысячи сытых рядом о презренной пище не думают. Вопрос: тысячи сытых, приняв сигнал голодного, отзовутся милостью?

– Мать говорила: "сытый голодного не разумеет"

– Меняем позиции: миллионы думают, как прокормиться, а тысячам заботы миллионов видится пустыми. И оккупантов не волновали заботы о пропитании оккупированных, но атмосфера, коей дышали, была густо насыщена заботами аборигенов о пище. Какой нужно быть сволочью, чтобы равнодушно пропускать мимо чужие сигналы голода и не потерять собственный аппетит?

– Нехорошие вопросы выпускаем, "совецкий" человек и голодный обязан оставаться "совецким", а бедствия и лишения, кои валились на него в избытке - "закаляли и делали стойким в борьбе с врагами" - такой была "красная нить" интервью.

– Ох, как не любят соотечественники уточнений деталей прошлого! Когда слышат неприятности - немедленно и круто заносит в сторону до полного "схода с катушек".

Умение мгновенно входить в "священный и праведный гнев" особый дар на границе с артистизмом, и главное - это скорость входа "в священный гнев". У авто есть величина "время разгона до скорости в сто километров", а в тебе другое: как скоро приступаешь к любимому занятию орать, получив в лоб неприятный вопрос.

Когда мирная беседа загоняет в тупик и цена аргументам равна грошу ("крыть нечем") - входите в транс, рвёте на пупе рубаху и выражаете искусственный гнев криком.

– Кому-то гнев кажется фальшивым, а мне настоящий, натуральный, праведный, обоснованный, необходимый и упреждающий:

– Соглашайся, а не то хуже будет!
– кому хуже пояснений не даю.

После вспышки моего гнева никому и ничего не только возражать, но и думать не следует. Крик мощнее оружия, крик сбивает правильный ход мыслей в головах врагов, вот почему и орут наши командиры. Крик основа правления, стержень и вертикаль, ибо только крик способен держать в подчинённых в священном страхе. Театральный гнев позволяет быть неуправляемым, и кто первым в споре захватывает "окоп гнева" - тот и побеждает. Сошедшему с катушек и орущему в припадке искусственного гнева совецкому человеку дозволено всё!