– Будя, погуляли, пора домой оглобли поворачивать. Чего в Европе-то делать?
– последующие вои оказались ниже сортом, оттого в побеждённой Германии столько и сидели. Чего ждали?

– Да, возразить нечего, верно замечено, непонятно, какие яйца столько лет высиживала доблестная группа савецких войск в Германии, кого и от чего защищала? Войны-то нет! Или предвиделась таковая, и если да - чего ждали, почему не упредили? Не были уверены, что смогут набить морду вчерашним союзникам?

– Не было сумасшедших, кои с ясными глазами рискнули заявить, что мечтают оттяпать кусок чужой земли на вечные времена. Землица дорого обходилась, помнят, сколько названых "грузом двести" по домам развозили. И чего звался "ограниченным контингентом", если солдатики погибали без ограничений, чего было ограничиваться, чем отличался ограниченный контингент от не ограниченного, если трупов одинаково - никого не интересовало:

– О чём крик? Ведь не все влезли в чужую страну, а частью! Какие претензии!? Мы же ограничились!

Глава 10.

Правдивый рассказ о вселении беса.

Заявление "время лечит" не содержит ошибки, вне сомнения и принимается без возражений. Та же справка пятьдесят лет назад выглядела, как клеймо на лбу, а по прошествии половины века всего лишь подтверждение факт и не более. И компроматом не являлась, но пребывала в компании заурядных документов почти до нуля потерявших прежнюю остроту переживаний.

– И виной тому ваше "былое быльём поросло".

На то время стараниями отеческого и забугорного кинематографа хорошо усвоил истину гласившую: "всякий компромат стоит денег, а в какой валюте дело пятое, компромата ценою в грош не бывает, всякий компромат оценивается во что-то большее".

Справка о пребывании за кордоном выделяла владельцев из ряда обычных граждан и давала надежду на получение материального удовлетворения от наследников тех, кто когда-то держал "справочников" в лагере.

– "Требовать" неверно сказано, требовать не получалось прежде, не требуете сейчас и не стоит рассчитывать на будущее. Довольствоваться тем, что дают - да, но чтобы требовать - нет и нет, выше "нижайше прошу" вам никогда не подняться.

Сегодня "нижайше прошу" в разрешительных бумагах не поминают, "нижайше прошу" присутствуют молча.

Мои иностранные лагерные держатели, давно ушедшие в мир иной, не вызывали гнева и ярости, а лелеять в душе злобу на прошлых врагов "за компанию со всем народом" почему-то не получалось. Не вызывали праведного гнева прошлые враги по причине:

а) ничего худого от врагов не видел,

б) по времени далеко находились.

Что разглядывать худое в чужой древности, когда своя новь на порядок пакостнее, и когда доходит до сравнения со своими иноземцы выглядят наивными дурачками?

Кроме заведённых органами на возвратившихся из-за кордона совецких граждан никаких иных бумаг "Фонд примирения и обогащения" не принимал:

– Единственный документ, подтверждающий ваше, далёкое от совецкого, прошлое - справка от Конторы Глубокого Бурения - упорство Фонда явилось причиной многих обид от граждан на неизвестно кого. Ещё бы: гражданам, вольно, или не совсем так, пересекшим государственную границу страны советов туда и обратно в грозные военные годы в будущем грозила прибавка к пенсии, если претендующие на пенсионную исключительность могут подтвердить факт перемещения за пограничные столбы страны советов. Прибавка обещала быть приятной и волнения имели под собой почву.

Граждане, владевшие стандартным набором страданий времён оккупации, но без козырного туза "пересечение границы страны советов за кордон и обратно, возмечтали пострадать по полной программе и совратились:

– Подтверди, что немцы угоняли меня из дома родного, в долгу не останусь, за мной не пропадёт!
– вещал сосед соседу за доброй выпивкой в тревожные дни грядущих увеличений пенсий. Набирала обороты любимая и понятная отечественная поговорка "рука руку моет и обе чистые". Такие наши "омовения", как правило, всегда направлены во вред государству.

– Дорогой соавтор, дай разъяснение: от многих очевидцев слышал, что враги, отступая, выгоняли жителей сёл и деревень и гнали на запад. Что в этом было?

– Есть два толкования тогдашним вражьим действиям, излагай любой, а если не окончательно обленился - настучи оба. Читающий волен выбирать убедительное. Первый:

– Achtung, ваше село находится в направлении главного удара наших противников, и в предстоящих боях могут быть жертвы среди мирного населения, а потому командование настоятельно рекомендует оставить населённый пункт!
– второй вариант противоположен первому: из угоняемых враги создавали "живой щит".

– Славян шли уничтожать, о каком гуманизме речь, какие предупреждения!?

– Остаётся "живой щит". Он и рыл окопы врагам.

Какой процент граждан, побывавших под пятой врага, в дни выхода на социальную защиту предавались печальным воспоминаниям - данных не имеем:

– Чего от поездки в Германию отказался, чего прятался? Трясся? А всё родня, она воем финал жизни испортила:

– Куда несёт нелёгкая!?
– вон, сосед работал в Германии, целым и невредимым вернулся... Нормальный мужик, не пьёт в глухую, немецкий язык знает... Эх, не валял дурака, не слушал родственного воя, а прокатился в эту чёртову Германию да на мир посмотрел, глядишь, и мне, как соседу, сегодня пенсию больше платили! Да ещё и марок подбросили - сожаления о прошлых страхах от угона в неволю плавно перетекали в разговоры иного сорта: