– Ваш шурин присвоил себе вашу постель, вашу даму и сейчас похоже доедает ваш завтрак.

– Пусть он подавится и умрёт.

Граф сказал это с таким спокойствием, что Себастиан опять восхитился его выдержкой и умением сохранять лицо.

С верху раздался громкий крик и проклятия. Женский визг и звуки падающих стульев. Из спальни выбежала Лусинда с перепачканными кровью руками. На её платье также были пятна крови. Вслед за ней шатаясь вышёл дон Диего. Лицо искажено муками боли, руками он держался за низ живота, ладони были в крови, дон Диего рычал:

– Чёртова шлюха. Твоя боль будет ужаснее моей. Я отдам тебя палачам, а сам буду сидеть рядом и смотреть как тебя пытают. Кто дал тебе кинжал?

Диего сделал два шага и упал лицом вниз. Лусинда спряталась в комнатах. Мушкетёры чертыхаясь побежали на верх. Кто-то побежал за девушкой, большинство же склонились на своим командиром.

– Не дайте ей уйти. Приведите ко мне,-хрипел дон Диего,- Карлос. Где твой врач?

– Лечит мои раны,-ответил граф.

– Мои раны опаснее,-простонал Диего,-гони его ко-мне.

– Твоя рана смертельная. Я видел такие. Лечить тебя бесполезно. Тебе нужен не лекарь, а священник. Сейчас за ним пошлют.

– Карлос, мне больно. Мне очень больно, где лекарь?

Граф повернулся к своему врачу:

– Помогите ему,-приказал он,-хотя бы облегчите страдания. Я понимаю, что убить милосерднее.

Дон Карлос поднялся на верх.

– Синьоры,-сказал он мушкетёрам,-вашему командиру нужен воздух. Попрошу вас отойти в сторону.

– Карлос,-простонал дон Диего,-я умру?

– Да, Диего. Умрёшь.

– Глупо вышло.

– Глупо жил, глупо умер. А ведь у тебя было всё для хорошей жизни. Больше, чем у большинства: знатность, титулы, богатство, молодость.

– Не надо, не перечисляй. Больно слушать. У меня было всё кроме ума.

– Тут я бессилен. Ум не деньги, им не поделишься.

– Я не хочу так умирать Карлос. Это не достойная смерть. Пусть твой лекарь подлатает меня, чтоб я прожил несколько дней. Пусть я умру в сражении. Пусть думают, что меня убили французы.

– Ты хочешь, что бы твоя семья считала, что ты погиб в сражении и убили тебя французы? Я правильно тебе понял, Диего?

– Да, правильно.

– Тогда синьорита не причастна к твоей гибели.

– То есть как не причастна?

– Очень просто. Либо тебя смертельно ранила дочь трактирщика, которую ты хотел изнасиловать самым порочным способом тебе известным, либо ты умер от ран полученных в сражении, как достойный представитель славного рода. Выбирай.

– А что будет с девкой?

– Если рану нанесла она-её будут судить и вероятно казнят. Если французы- то синьорита здесь не при чём. Она останется со мной, тебе мёртвому она не нужна. Выбирай.

– Ты простишь ей мою смерть?

– Разумеется, если тебя убили французы.

– Ты прав,-простонал Диего,- она не виновата. Чёртовы французы меня убили. Жаль, что умру не отомщённым.

– Умрёшь героем. Я расскажу всем, что ты сражался как Гектор, истребляющий ахейцев. Пространство вокруг тебя было усеяно телами павших врагов. Но неожиданно для всех самый подлый француз нанёс коварный удар и смертельно ранил испанского храбреца. Негодяя конечно же сразу убили твои солдаты, мстя за смерть командира, но твою жизнь спасти не удалось. Я буду рыдать, рассказывая твоей семье о твоей героической кончине. А синьорита Лусинда, своей нежной заботой, поможет пережить мне боль утраты. Кстати, подлые французы ранили меня в руку, так что я тоже пострадал в той битве.

– Пусть будет так,-прохрипел дон Диего,- спасибо тебе, Карлос.

– Синьоры,-обратился дон Карлос к мушкетёрам,- вы не хуже моего знаете, что честь командира это честь всего полка. Поэтому вы понимаете, что дон Диего погиб в сражении с французами. Если кто-то будет утверждать иное, то его привлекут к ответственности за клевету. Проще говоря, вы сами будете должны убить его, чтоб он не позорил вас и имя вашего командира.

Это было сказано спокойным и властным голосом. Дон Карлос брал под своё командование отряд дона Диего.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Никто не возразил дону Карлосу. Мушкетёры стояли хмурые и молчали. Будущее представлялось им неопределённым. Они служили семейству дона Диего и смена командира не сулила им ничего кроме неизвестности, а сам граф не торопился внести ясность. Он отдавал распоряжения, но ничего не говорил об оплате.

– Где девушка? Приведите её сюда. И будьте с ней полюбезнее. Никакой грубости. Скажите, что я приглашаю её.

Один из мушкетёров тут же помчался наверх, через несколько минут вернулся один.