Юноша кивнул:

— Сейчас я принесу тебе еду и воду. Выходи на задний двор, Эрни привяжет тебе гамак между деревьями.

Когда Алби ушел, девушка получила возможность остаться в одиночестве. Эмоции были придавлены удивлением от увиденного, поглощением чего-то совершенно нового, что вскоре, видимо, должно было стать частью ее жизни. И теперь, когда девушка осталась одна, они вырвались наружу. Она аккуратно присела на пол, оперевшись спиной о деревянную стену, поджала ноги к груди и расплакалась. По-настоящему, как плачут маленькие дети. Она ревела навзрыд, а глаза, опухоль с которых еще не успела сойти, начали болеть, и их сильно щипало.

«Мне не нравится здесь! Мама, забери меня отсюда, пожалуйста».

«Я не помню свою маму. Не помню, как она выглядит. Не помню папу. Кто мои родители? Они живы? Они знают, где я? Вряд ли…»

Мысли вихрем проносились в голове, вопросов было столько, что было удивительно, как все они помещались в мозгу. Девушка последний раз всхлипнула и утерла со щек слезы тыльной стороной ладони. Она посмотрела на свои руки: небольшие ладошки, коротко стриженые ногти, на них темно-вишневый лак, местами облупленный, а на указательном пальце левой руки и вовсе был стерт чуть ли не наполовину.

«Видимо, я левша».

Внезапно она поняла, что не помнит не только свое имя, родных, друзей, если они у нее были, но и даже то, как она выглядит. На лицо падали нечесанные волосы. Девушка провела по ним рукой, они заканчивались на уровне лопаток. Она оглядела помещение — ни намека на зеркало. Хотя бы даже маленького. Странно, все парни, которых она видела, были гладко выбриты, да и ходили с короткими стрижками. Ребята выглядели лет на семнадцать-восемнадцать, хотя бы пушок у них уже должен был расти. Значит, ребята стриглись и брились, а для этого же нужно было зеркало…

«А мне сколько лет, интересно…»

Зацепив взглядом шкаф, девушка поднялась на ноги, ощутив в них неприятную слабость. Она открыла деревянную створку. На гладкой поверхности висел одинокий небольшой крючок. Вторая створка и вовсе была пустой. Однако когда девушка открыла третью дверцу, ей повезло обнаружить там зеркало. Оно было в грязных подтеках, с пятнами, но все же в нем можно было разглядеть испуганное девичье личико.

Светло каштановые волосы, не очень густые, но какие-то лохмато-пушистые со слегка вьющимися кончиками доставали до груди. Темно-зеленый цвет глаз, а на радужке коричневый ореол. Она похлопала черными редкими, но длинными ресницами. Девушка дотронулась подушечками пальцев до высоких скул, и впалых щек, провела по россыпи тусклых веснушек, дотронулась до тонких губ, немного подрагивающих и сейчас по цвету слившихся со светлой кожей лица. Она хмыкнула: ей определенно не нравился ее курносый нос с островатым кончиком, синяки под опухшими глазами и слишком худые ноги.

«Как тут с едой? — промелькнула мысль. — Мне не помешало бы пару батонов хлеба на ночь».

Она удивилась своей странной амнезии. Девушка помнила, какое название и свойства имели все предметы, которые ее окружали, какие функции выполняли. К примеру, пара стульев, прислоненных к стене, предназначались, чтобы сидеть на них, а вот если есть на ночь много мучного, это приведет к полноте … В шкафу, опять же, должны висеть вещи, а лампочка в центре потолка освещала помещение в ночное время суток.

Вещи… она открыла другую створку шкафа: на полочках аккуратно лежали сложенная пара штанов и толстовка, два джемпера и футболки, несколько маек, а внизу стоял целый ящик легких ботинок. Обувь выглядела потрепанной, старой, кое-где на коже виднелись дырки. Одежда, кстати, тоже не отличалась новизной: местами потрепанная, на толстовке собрались катышки, а на светлых джемперах виднелись желтые, уже не отстирываемые въевшиеся пятна.

Девушка снова посмотрела в зеркало. На ее ногах были потертые джинсы, разорванные на коленках, старые серые кроссовки. Зеленая выцветшая кофта с длинными рукавами была сильно испачкана, манжеты покрывал слой грязи, на груди отпечаталось желтое пятно, от которого плохо пахло. Девушка расстегнула молнию и сняла с себя кофту, скомкав ее и швырнув в угол. Под ней оказалась розового цвета майка на нешироких лямках. Хотя бы чистая.

Посмотрев на себя в одной майке, девушка обнаружила еще одну интересную особенность — все ее тело было покрыто множественными родинками. Конечно, она не напоминала далматинца, но все же создавалось впечатление, что на девушку кто-то брызнул тонкой кисточкой, окунув ее в темно-коричневую краску.

Обратив внимание на испачканные джинсы, девушка решила переодеться в пусть и старые, потрепанные, но все же чистые вещи. Бросив джинсы в тот же угол, куда ранее улетела кофта, она натянула на ноги темные штаны, с резинкой на талии. Они были для нее слишком длинными и свободно висели. Натянув сверху старую фиолетово-синюю толстовку, девушка снова посмотрела в зеркало.

«Словно сбежала из дома в вещах старшего брата», — пришло ей на ум.

Почему она совершенно не помнила ни одного человека? Никого из своих родных или друзей. В картинках из прошлого, которые она мысленно вызывала, закрывая глаза и сосредотачиваясь, лица всех людей были смазаны, словно с них сошел фокус.

— Эй, — в Хомстед зашел высокий черноволосый парень, видимо, Эрни, даже не потрудившись постучать, — новенькая, — обратился он к девушке. — Вашему сиятельству ложе приготовлено. Синий гамак между двумя вязами. Алби туда тебе ужин принес. Велел передать, чтобы ты ела и ложилась спать. До ночи еще прилично, но тебе надо хорошенько выспаться, восстановить силы, нам тут не нужны лишние истерики. Завтра утром он разбудит тебя и введет в курс дела.