– Жалкое зрелище, не правда ли? – спросил S-47, заметив любопытство своего гостя и отстранившись от него. – Я всегда считал себя позором семьи Дюпонов. Родился на свет болезненным и слабым, с парой генетических отклонений, – хмыкнув, каннибал пригладил пурпурные волосы. – У меня даже способностей никаких не было, а ведь я являлся чистокровным Объектом. Если бы не необычные волосы, ничто не отличало бы меня от обычных людей. Брат мой, с другой стороны… Как же я любил своего старшего брата. Несмотря на то, что у меня были все причины его ненавидеть. Первенец, могучий и пышущий здоровьем, преуспевающий во всём. У него было всё то, чего не было у меня, и всё же, я души в нём не чаял. Так могут любить лишь дети.

– И что же стало с твоим братом? – спросил S-01 с нескрываемой издёвкой и остервенением, но Фернанд этого будто не заметил. Он ненадолго замолчал, и лицо его приняло странное выражение.

– …Знаешь, я ведь прежде всего гурман. И больше всего в этом мире я ценю запахи и вкусы. Некоторые из них занимают особое место в моей памяти. Ты, к примеру, пахнешь почти так же, как мой брат. Уверен, вы с ним и на вкус похожи.

Больше Фернанду не требовалось ничего говорить, чтобы Асура понял, что стало с его братом. Каннибал съел его. Точно так же он намеревался съесть и самого Первого Объекта. Казалось бы, ужасная ситуация, напугавшая бы любого, и всё же… S-01 рассмеялся. Сперва тихо и неуверенно, но смех его становился всё громче и ехиднее, в конце концов сделавшись похожим на хохот гиены. Дюпон и его горничная оба удивлённо на него уставились.

– Что смешного?

– Да так... Аха-ха-ха! Я просто кое-что понял! – губы альбиноса под бинтами вытянулись в широкой издевательской ухмылке. – Машины, на которых ты привёз нас сюда, ведь принадлежали Организации, так? А ты знаешь, что Организация делает, чтобы в случае необходимости отыскать утерянный транспорт? Она устанавливает на него отслеживающие устройства.

По взгляду француза было видно, что он сразу всё понял, но при этом ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь его горничная заметно забеспокоилась, а Асура продолжал:

– Захватив меня, ты привёл врагов прямо к своему дому! Ха-ха-ха-ха!

– …Отдыхай, – тихо сказал Дюпон и, выйдя с Анной за дверь, запер её на ключ. Ещё долго он мог слышать доносившийся из кабинета хохот.

В присутствии своих слуг Фернанд не стал этого показывать, но слова Асуры произвели на него определённый эффект. Теперь каннибала терзали сомнения, ему необходимо было всё ещё раз обдумать. Какое-то время мужчина блуждал по поместью, отчаянно размышляя, но затем вышел на свежий воздух, чтобы проветрить голову. Снаружи уже моросил мелкий дождь, грозивший с минуты на минуту превратиться в настоящий ливень. Недолго простояв неподвижно, Дюпон устремил взгляд к единственному из перенёсших испытание временем хлевов, расположенных в нескольких десятках метров от дома. Умом Фернанд понимал, что там его не ждало ничего хорошего, но ноги сами понесли его к месту, хранившему страшное воспоминание из далёкого детства.

Внутри покосившейся деревянной постройки смешались два неприятных запаха: стойкий «аромат» мокрой псины и почти полностью выветрившийся, но всё ещё ощутимый смрад свиного дерьма. Когда-то семья Дюпонов разводила огромное поголовье скота, на нём она сколотила своё состояние и использовала его ради благих целей. Дюпоны помогали собратьям-Объектам, предоставляли им работу, крышу над головой, шанс жить достойной жизнью. В этом самом хлеву раньше держали свиней. Теперь же это место превратилось в дом для сторожевых псов.

Доски, разделявшие собак, создавали подобие крошечных комнатушек. Фернанд остановился возле третьей по счёту и уставился на крупного хаунда, поскуливавшего и прижимавшего голову к земле. Свинью, занимавшую когда-то место этого пса, каннибал не мог забыть до сих пор.

То была крупная свиноматка с сияющими румяными боками, дышавшими здоровьем. Весьма впечатляющая туша, а всё от того, что ела втрое больше всех остальных. Как говорится, сыта свинья, а всё жрёт. Когда S-47 было семь, свинья эта забеременела, о чём он узнал из разговора родителей с людьми, отвечавшими за хозяйство. Как раз подходил срок рожать, когда в доме приключилось одно несчастье: старший брат Фернанда, учась ездить верхом, свалился с лошади и сломал ногу. Перепугавшиеся родители повезли первенца в город, в больницу, а младшего сына оставили на попечительство прислуги. Юный Дюпон впервые провёл ночь в поместье без родителей.

На утро он, почему-то, в первую очередь подумал о беременной свинье, а не о брате, хотя ночь он и провёл в слезах, беспокоясь о нём. Процесс зарождения новой жизни порождал в детском разуме здоровый интерес, и Дюпон сам ухаживал за свиноматкой в процессе всей её беременности, наблюдая за тем, как живот её округляется. Он хотел проведать её, отвлечь себя от мыслей о пострадавшем брате…

Что же мальчишка обнаружил в хлеву? Свинья опоросилась по меньшей мере пару часов назад. Лишь два розовых, влажных поросёнка лежали на устеленном сеном полу, присосавшись к материнским соскам. Что же касается судьбы остальных… Сколько бы их ни было, она их съела. Когда Дюпон подошёл к свинье, она доедала последнего. Поросячьи ножки торчали из её окровавленной пасти, а багровая, тягучая слюна капала на деревянные доски. По хлеву разносилось громкое, безбожно громкое чавканье и похрустывание молодых поросячьих косточек. Должно быть, прислуга, столь же взволнованная травмой старшего ребёнка семьи, забыла покормить свинью накануне, вот она и утолила голод собственными новорождёнными поросятами. В тот самый момент Фернанд впервые прикоснулся к той иной, тёмной стороне мира, которую недолжно было познавать ребёнку. Он так и стоял, смотря на свинью широко распахнутыми глазами, до тех пор, пока не пришла прислуга, перепугавшаяся, обнаружив беззвучно рыдавшего мальчика.

Вот и сейчас S-47 смотрел на пса иступлённым взглядом до тех пор, пока не услышал оглушительный раскат грома. Содрогнувшись, Дюпон замотал головой, и воспоминание, стоявшее у него перед глазами, исчезло. Он до боли сжал кулаки, отгоняя назойливое чувство страха и, хмыкнув, семимильными шагами направился обратно в дом. Пурпурноволосый каннибал таки принял решение: он решил пойти до конца, несмотря ни на что.

Псарь отнёс Тессу в спальню, когда-то принадлежавшую родителям Фернанда, и аккуратно усадил седоволосую девушку на постель, сделавшуюся жёсткой за годы неиспользования. Он столь пристально посмотрел на S-02, что ей сделалось не по себе.