Тем временем Горбун отдал маленького брата в руки одного из доверенных людей.

— Отнеси его в дальний лес, — приказал он, — и оставь нагого там, где его быстрее всего найдут дикие звери. Пусть они сожрут его, чтобы мы больше никогда о нем не услышали. Я бы и сам отнес его, ибо опасаюсь, что ты не исполнишь в точности мое указание, да мне нужно предстать перед королем. Ступай же и знай, что, если доведется мне стать правителем, я тебя не забуду.

Горбун сам положил несчастного младенца в крытую корзину. Ребенок, привыкший к его ласкам, заулыбался, узнав его, но безжалостный принц остался бесстрастен как скала. Он немедля направился в покои королевы, объяснив, что поспешил и потому пришел полуодетым; тер глаза, как будто только что проснулся, а узнав дурные вести о несчастье, постигшем его мачеху — о похищении принца, и увидев запеленатого кота, разрыдался так горестно, что все бросились утешать и его, словно он и вправду был невыразимо опечален. Кончилось тем, что, подняв с пола кота, он с привычной жестокостью свернул ему шею, во всеуслышание заявив, что зверюге так и надо — ведь он укусил королеву.

Никто ничего не заподозрил, хотя злоба его давала для того повод; так преступление свое удалось ему сокрыть за притворными слезами. Король и королева были благодарны этому негодяю и поручили ему разузнать у всех фей, что могло статься с их ребенком. Горбун же, которому было не до подобных изысканий, отделывался разными и уклончивыми ответами, из коих следовало, что принц жив и похитили его лишь на время по причинам необъяснимым, но обязательно вернут невредимым, так что поиски следует прекратить, ибо это лишь напрасный труд. Он рассудил, что волнение вскоре утихнет. Так и случилось. Король с королевой льстили себя надеждой однажды вновь увидеть сына. Тем временем рана, нанесенная королеве кошачьими зубами, так воспалилась, что стоила ей жизни. Король, безутешный от горя, целый год не покидал дворец: он все ждал вестей о сыне, но тщетно.

Слуга же, уносивший мальчика, шел всю ночь напролет. При первых проблесках зари он открыл корзину, и милый младенец улыбнулся ему, как привык улыбаться королеве, когда та брала его на руки.

— Несчастный маленький принц, — молвил он тогда, — как жестока судьба твоя! Увы! Ты, о беспомощный агнец, будешь съеден голодным львом. Почему именно мне выпала участь исполнить приказ Горбуна?

И он закрыл корзину, чтобы не видеть больше того, кто так заслуживал сострадания. Но младенец, проголодавшийся за ночь, надрывался от плача. Тогда слуга собрал немного инжира и накормил его. Сладость плода немного успокоила ребенка, и вот слуга вновь пошел вперед и нес корзину до темноты, пока не вступил в огромный густой лес. Идти ночью в чащу ему было страшно — ведь его и самого могли сожрать звери, поэтому он углубился в лес лишь наутро, все так же не выпуская корзину из рук.

Чаща была такой густой, что, куда взор ни кинь, не увидишь никакого просвета. Но вот он заметил скалистую гряду, скрытую за деревьями.

— Вот тут, должно быть, — молвил он, — и есть обиталище самых хищных диких зверей. Придется оставить младенца здесь, ибо не в моих силах его спасти.

Он приблизился к скалам, и в тот же миг, откуда ни возьмись, появилась необычайно огромная орлица; она парила над вершинами, описывая круги, словно оставила здесь нечто весьма ей дорогое, — а были то ее птенцы, которых она вскармливала в скалистом рву.

— Бедное дитя, ты станешь добычей этих хищных птиц, царей всех пернатых, — сказал слуга.

С этими словами он распеленал младенца и положил его в гнездо к трем орлятам. Было оно просторным и укрытым от злых ветров, и с большим трудом удалось поднять туда принца, ибо пришлось взбираться по крутому склону над бездонной пропастью. Вздохнув, слуга пошел прочь и, обернувшись, увидел, как орлица стремительно подлетела к гнезду.

— Ох! Вот и все, — сказал он, — ребенок сейчас погибнет.

И поскорее поспешил оттуда, чтобы не слышать криков младенца. А представ перед Горбуном, уверил того, что брата его больше нет в живых.

Получив такие известия, жестокий принц обнял своего верного лакея и подарил ему кольцо, украшенное алмазами, да еще и заверил, что, став королем, назначит его капитаном гвардии.

Меж тем орлица, вернувшись в гнездо, должно быть, изумилась, обнаружив там гостя. Была она удивлена иль нет, но ее гостеприимство во многом превосходило людское. Прижавшись к новому «птенцу», она обняла его крыльями, чтобы согреть. Казалось, все ее заботы теперь лишь о нем. Неведомый инстинкт побудил ее слетать за вкусными плодами. Проклевав в них отверстия, она влила их сок в алый ротик маленького принца. Словом, орлица накормила его не хуже, чем сделала бы его мать-королева.

Когда орлята немного окрепли, орлица стала брать их по очереди с собою в полет, то сажая на спину, то неся в когтях, чтобы они привыкали смотреть на солнце, не отрывая взора [229] . Бывало и так, что орлята уже могли взлетать сами и тогда подолгу кружили над гнездом. Маленький принц же не мог следовать их примеру и, когда орлица поднимала его в воздух, вполне мог упасть и разбиться. Однако судьбою принца владела Фортуна [230] — ведь это она, сперва даровав ему столь необычную кормилицу, теперь оберегала его и от падения.

Так прошли четыре года, за которые орлица рассталась со всеми орлятами. Повзрослев, они улетали и не возвращались больше в гнездо, даже чтобы повидать мать. Принц же так и жил на скале, ибо был еще слишком слаб, чтобы уходить далеко. Осмотрительная орлица, опасаясь, как бы он не упал в пропасть, перенесла его на скалу повыше, в такое отвесное место, куда не могли добраться дикие звери.

Сам Амур [231] , коего изображают созданием столь совершенной прелести, — и тот был не красивее маленького принца, чья белоснежная кожа и свежий румянец ничуть не портились от лучей жаркого солнца, а черты лица отличались такой правильностью, какую не могли бы вообразить даже самые выдающиеся художники. Волосы его отросли уже до плеч, а облик стал так прекрасен, что ни в одном ребенке не встречалось еще доселе подобного величия и благородства. Орлица, чрезвычайно его полюбившая, кормила его только плодами, отличая тем от своих орлят, которым давала лишь сырое мясо. Она досаждала всем окрестным пастухам, беспощадно похищая их ягнят. Везде только и говорили, что о ее нападениях на скот. И вот пастухи, которых допекло, что они кормят хищную птицу в ущерб своим стадам, решили отыскать ее гнездо. Разделившись на несколько отрядов, они проследили, куда она полетела, и пошли за ней следом по горам и равнинам. Долго они не могли найти орлицу, но вот наконец как-то раз увидели, что она опустилась на высокую скалу. Самые смелые из преследователей отважились по ней подняться, хоть и было это очень опасно. У орлицы в то время оставалось еще двое маленьких орлят, которых она заботливо кормила. Но как ни дороги они ей были, еще сильнее любила она маленького принца, который прожил у нее намного дольше. Орлицы не было в гнезде, когда до него добрались пастухи, поэтому никто не помешал им разорить его и разграбить все, что они там нашли. Но каково же было их изумление, когда они обнаружили принца! Это выглядело столь невероятно, что они, простаки, лишь дивились да недоумевали.