И он удалился с видом столь печальным, что вызвал бы жалость у любого, не говоря уж о Констанции.

Едва принц исчез из виду, как она вернулась.

— Здесь он остановился, — говорила она, — а здесь взглянул на меня. Увы! Вот здесь я поняла, что ему безразлична; он приходит сюда помечтать о той, которую любит. Да ведь мне-то на что сетовать? Как может он любить девушку столь низкого происхождения?

Порою ей хотелось поведать ему о своих приключениях, но ведь Владычица строго-настрого запретила ей рассказывать об этом, и посему послушание до сего времени брало верх над желанием открыться: Констанция хранила молчание.

Несколько дней спустя принц вновь явился, и опять она постаралась избежать его общества. Он огорчился и велел Миртэну упрекнуть ее в этом; тогда Констанция отвечала, что ни о чем таком и не помышляла, но, коли уж он соизволил заметить это, впредь обещает быть внимательнее. Обрадованный Миртэн передал ее слова господину, и на следующий день принц снова отправился к ней. Озадаченная его визитом, она еще больше удивилась, когда он открыл ей свои чувства. Как ни хотелось ей поверить, но боялась она обмануться, сомневаясь, а не хочет ли он просто позабавиться над ее простотою, ослепив признанием в любви такую бедную пастушку. Раздраженная этой мыслью, она приняла высокомерный вид и так холодно приняла его заверения в любви, что он убедился в справедливости всех своих подозрений.

— Вы обижены, — сказал он ей, — другому удалось очаровать вас. Но клянусь богами, если я узнаю, кто он, уж я его не пощажу.

— Я ни для кого не прошу у вас милости, господин, — ответила она, — когда-нибудь вы узнаете, сколь далеки мои чувства от тех, кои вы мне приписываете.

Тут в сердце принца затеплилась было надежда, но она тотчас погасла, когда красавица пастушка принялась уверять его, что никогда не сможет полюбить. Эти слова причинили ему невероятную боль, и он едва сдержался, чтоб не обнаружить ее перед нею.

Следствием его терзаний, или, быть может, страсти, которую лишь распаляли стоявшие на его пути препятствия, стал недуг принца. Да такой тяжелый, что не понимавшие его причин врачи не надеялись уже спасти его жизнь. Миртэн, по его приказу не отходивший от Констанции, сообщил ей горестные известия, которые она выслушала с невыразимой тревогой.

— Не знаете ли вы лекарства, — спросил у нее Миртэн, — от жара и от сильных болей, головных и сердечных?

— Мне знакомо одно средство, — ответила она, — цветущая целебная трава. Все дело в том, как ее применить.

— Не соизволите ли вы явиться для этого во дворец?

— Нет, — сказала она, краснея, — я слишком боюсь неудачи.

— Неужто вы пренебрежете возможностью спасти принца! — воскликнул Миртэн. — Ах, а ведь я знал, что вы жестоки, но вот уж не думал, что настолько.

Констанции понравилось, что Миртэн осыпал ее упреками; обрадовалась она и тому, как молил он прийти навестить принца, ибо для того-то она и придумала, что знает подходящее лекарство, хотя это было совсем не так.

Миртэн же, вернувшись к принцу, рассказал ему, с каким жаром пастушка пожелала его выздоровления.

— Ты пытаешься подбодрить меня, — молвил Констанцио, — я прощаю тебя за это, ведь мне и самому хочется верить, что эта девушка питает ко мне симпатию. Ступай к королеве и скажи ей, что одна из ее пастушек обладает чудодейственным умением и сможет меня исцелить. Получи позволение привести ее. Беги, лети, Миртэн, ибо даже минута сейчас кажется мне вечностью.

Королева еще не видела пастушку и, когда Миртэн заговорил о ней, заявила, что не верит маленьким невеждам, которые хвастают своими знаниями, — все это, дескать, чистой воды безумие.

— Ваша правда, госпожа, — согласился Миртэн, — однако случается и такое, что травы исцеляют там, где бессильны все книги Эскулапа [332] . Принц так плох, что желает испробовать средство, о котором известно этой девушке.

— Пусть будет так, — молвила королева, — но, если она его не вылечит, я обойдусь с ней столь сурово, что она не дерзнет больше лгать.

Миртэн возвратился к своему господину и сообщил, что королева в дурном расположении духа, и он боится за Констанцию.

— Пусть лучше даст мне умереть! — вскричал принц. — Поди назад и скажи матери, что я прошу оставить эту милую девушку подле ее баранов. Какова плата за ее старания! Боль моя становится нестерпимой при мысли об этом!

Миртэн вновь поспешил к королеве, чтобы от имени принца просить ее не посылать за Констанцией. Однако ту, особу весьма вспыльчивую, такая непоследовательность лишь рассердила.

— Я уже отправила за ней, — сообщила она, — пусть вылечит моего сына, если сможет — и тогда я награжу ее, но уж если нет — сделаю с ней все что захочу. Вы же возвращайтесь к принцу и постарайтесь его развеселить, его тоска огорчает меня.