За десять дней пути компании предстояло лишь трижды ночевать под открытым небом: дважды в Монтильфонде и один раз уже в Таросе.

Первый день путешествия прошел без каких-либо происшествий. Встретившись у северных ворот Монфрида за час до назначенного времени, все пятеро отправились в путь. Вэя решили не будить до полудня, несмотря на то, что Гордислава не стеснялась выражать негативное отношение к тому, что один из ее охранников «изволит сны лицезреть».

Обойдя стороной лес, где происходила «Охота», путники устроили привал. Благодаря заботливому Дядюшке Добрингу они были обеспечены едой на два или три дня вперед. В то время как пятеро товарищей смаковали свой обед, лошадь по имени Капа неторопливо щипала поодаль молодую зеленую травку.

Вторую половину дня уставшая от долгой ходьбы Гордислава провела в повозке, погруженная в свои мысли. Она старалась не встречаться глазами с Рэйной, которая, в свою очередь, также не смотрела на северянку. Управлял повозкой Зелорис, а Рэйна, Кэрэндрейк и Вэй Арэн следовали рядом с ней. Мужчины предлагали Рэйне самой сесть за управление лошадью, но собирательница историй отказалась, сославшись на то, что пешая прогулка для нее ничуть не утомительна. Вэй большую часть пути чуть слышно стонал, поскольку после сна на повозке у него болело все тело. Дрейк на это отвечал ехидными замечаниями, таким образом переключая внимание лучника с самочувствия на шутливые препирания.

К вечеру компания прибыла в небольшой городок, на единственном постоялом дворе которого было решено остановиться на ночлег.

– Как я уже говорила, – напомнила Гордислава, – Зелорис, Вэй Арэн, ваше проживание беру на себя я.

– Мне навручали довольно большую сумму семьи пациентов в Монфриде, – шепнул на ухо Рэйне Кэрэндрейк, – так что для меня не составит труда оплачивать наше проживание.

– Мне вручили это письмо, – ответила ему девушка, показывая письмо Дядюшки Добринга, адресованное хозяевам всех постоялых дворов, – так что нам не придется платить за проживание.

– Как это? – удивился Дрейк.

– Увидишь, если, конечно, все получится.

После того как Гордислава сняла на ночь три комнаты и присела за один из свободных столов отужинать, к хозяину постоялого двора подошла Рэйна.

– Я бы хотела, чтобы Вы прочли это письмо, – попросила она, протянув письмо Дядюшки Добринга.

Хозяин постоялого двора прочитал послание дважды, после чего произнес:

– Что ж, если Ваши песни действительно так хороши, как их описывает мой коллега, то я предоставлю Вам и Вашему спутнику бесплатное проживание. Но, как говорится, делу время…

– Благодарю, – улыбнулась Рэйна, взяла в руки лютню, до этого времени висевшую у нее за спиной, и начала исполнять свои песни.

Послушать путешественницу спустились другие постояльцы, а также пришли и жители окрестных домов. А так как, ничего не заказав, в тавернах не сидят, каждый из них купил у хозяина что-нибудь выпить или поесть.

– Давно же у меня не было такой выручки! – воскликнул владелец постоялого двора, приписывая в рекомендательном письме после подписи Дядюшки Добринга свое имя: «Хозяин постоялого двора в городке Понпятск, Барсулон Бирдинг».

Таким образом Рэйна и Дрейк были освобождены от платы за ночлег.

Встав на рассвете и хорошенько позавтракав, компания продолжила путь. До обеда Капой управлял Вэй Арэн, после обеда – Кэрэндрейк. Гордислава отказывалась спускаться с повозки, Рэйна же, как и вчера, отказывалась в нее залезать.

Смеркалось. Это была первая из трех ночей, которые им предстояло провести под открытым небом.

Зелорис и Кэрэндрейк занялись разведением костра, а Рэйна и Вэй взяли на себя заботу по приготовлению пищи. Распряженная Капа неторопливо поедала траву, а северянка с повозки наблюдала за происходящим.

– Огонь готов, – прошептал мечник.

– Как раз вовремя! – воскликнула Рэйна. – Мы с Вэем только подумали поторапливать вас.

– Малышка Рэй, – перебил Вэй Арэн. – Сколько сыпать крупы?

– Еще чуть добавь, – учила товарища варить кашу Рэйна.

– А соли?

– Я сама посолю.

– Хорошо, – лучник был настолько увлечен необычным для него делом, что даже позабыл на время готовки свою привычку много говорить.

– Вот смотрю я на всё это и думаю, – вздохнул Кэрэндрейк, – еще чуть-чуть, и наш ловелас всех красавиц мира решит променять на кухонную утварь.

– У, – согласился Зелорис.

– Гляди-ка, он даже не заметил того, что я сказал! – удивился Дрейк.

– Жалко красавиц, – прошептал мечник.

– Жалко тех, кто будет есть его стряпню, – проворчала Рэйна, отправляясь выговаривать Вэя, так как лучник вместо того, чтобы помешивать кашу, рассматривал ее.

– Это же мы будем сейчас ее есть! – воскликнул Кэрри.

– У, – вздохнул Зел.

Каша, сваренная Вэем, оказалась на редкость невкусной, но всё же съедобной.

– В следующий раз готовить я буду одна, – вздохнула собирательница историй. – Зря я согласилась на то, чтобы ты попробовал приготовить кашу сам.