Вениамин несколько минут смотрел в окно на ночное небо – он каждый день вставал до рассвета – и после отправился завтракать. Столовая располагалась в самом низу Башни. Второй ярус, насчитывающий несколько этажей, отводился под жилые комнаты большинства ученых. Третий ярус составляли этажи библиотек, научных лабораторий и исследовательских кабинетов. На четвертом ярусе, на самом верху Башни, находились покои признанных ученых, среди которых были и покои Гордиславы.

Спустившись в столовую, Вениамин подошел к стойке, соединяющей обеденный зал с кухней, и заглянул туда. Пару лет назад, когда он еще не был младшим научным сотрудником, а был обычным ассистентом, раз в две недели ему, как и другим ассистентам, приходилось дежурить на кухне и готовить еду для всей Башни. Став младшим научным сотрудником, он от этой повинности освободился, чему был несказанно рад, поскольку дежуривший на кухне обязан накрывать стол в любое время дня и ночи, так как большинство ученых, погружаясь в свои исследования, часто забывают о времени, но голод заставляет их возвращаться в реальность.

Пятнадцатилетний дежурный по кухне принес Вениамину Ступке тарелку горячей каши и удалился на свое «рабочее место».

Через час, когда проснется большая часть жителей Башни, в столовой будет не протолкнуться, поэтому Вениамин старался приходить сюда каждый день пораньше. Ему отчасти было жаль мальчишку-ассистента, которому скоро придется обслуживать толпу голодных и, как правило, недоспавших, или заспанных ученых, ведь Вениамин и сам через это проходил. Но в то же время именно потому, что он сам через это проходил, младший научный сотрудник даже видом своим не выказывал сострадания.

Утолив голод, Вениамин отнес посуду на кухню, там все тот же мальчишка-ассистент будет ее мыть, и направился на третий ярус. На третьем ярусе располагались библиотеки, научные лаборатории, исследовательские кабинеты, залы собраний, комнаты для обсуждений и многие другие помещения, в которых ученые проводили свои исследования и обсуждали новейшие достижения. Вениамин зашел в исторический отдел библиотеки и сел на свое обычное место, у окна, где его поджидали оставленные со вчерашнего дня книги, посвященные Трилунской Империи. По заданию Гордиславы он проводил исследования, связанные с историей Трилунской правящей династии, и готовил для нее конспект всего, что может пригодиться в длительном путешествии. Младший научный сотрудник провел за изучением книг несколько часов, после чего настало время обеда.

Спускаться в столовую, где в это время было много народа, Вениамину не хотелось, но голод давал о себе знать. Если бы он был одним из признанных ученых, то мог бы, находясь в своих покоях, открыть небольшую дверцу в медной трубе, пронизывающей Башню от вершины до основания, и бросить в трубу бумажный сверток, на котором было бы написано желаемое блюдо и его имя. Тогда ему не пришлось бы спускаться вниз, в переполненную посетителями столовую, ведь еду принесли бы прямо в комнату. Но Вениамин не был признанным ученым, поэтому ему пришлось все же спуститься на первый ярус, ведь даже младшим научным сотрудникам чувство голода не чуждо.

В столовой находилось столько людей, что даже яблоку было негде упасть, а если бы оно все же падало, то было бы кем-нибудь съедено, так и не коснувшись земли. Взяв поднос с едой, Вениамин дождался, пока освободится хотя бы одно место, сел за стол и начал неспешно обедать. Он чувствовал на своей спине взгляды тех, кого опередил, и радовался, что находится не на их месте. Разделавшись со съестным, он отнес поднос на кухню и снова направился на третий ярус.

Утром внимание научного сотрудника привлек один факт, и чтобы разобрать его, требовалась карта. Вениамин миновал этажи библиотек и прошел в картографический отдел.

На стене отдела висела огромная карта мира, трижды превышающая человеческий рост. Рядом с картой стояла большая лестница на колесиках, при помощи которой можно было рассматривать удаленные от пола части света. Если подозрения Вениамина были верны, то находящиеся на юго-востоке острова Арфар и Арба когда-то были материковой частью Трилунской Империи, и отделились от нее в результате землетрясения три тысячи лет назад. Парень попытался мысленно присоединить острова к Материку, однако этого было недостаточно для доказательства теории. Нужна была помощь геологов, но одного из них полчаса назад Вениамин опередил в занятии свободного места в столовой, а значит, этот вариант не приемлем. Научный сотрудник решил, что попытается привлечь к своей догадке внимание Гордиславы, когда она вернется, ведь если теория будет доказана при помощи геологов, то это будет заслуга в первую очередь геологов, но если на самих островах историками найдутся вещи, позволяющие определить принадлежность к Трилунской культуре, то заслуги историков оспаривать никто не будет. Однако, для начала ему предстояло собрать максимум материала по этой проблеме.

Вениамин набрал из архивов несколько карт Трилунской Империи, несколько карт юго-восточной части Материка и Океана и отправился еще на этаж выше, в исследовательский кабинет, принадлежавший группе, в которой он состоял. Помимо самого Вениамина и Гордиславы, руководившей этой исследовательской группой, в ней состояло еще три человека, которые сейчас занимались в кабинете своими делами. Младший научный сотрудник Снежана Юкинская составляла календарь Трилунской Империи, точкой отсчета для которого являлась ее гибель, а года исчислялись в обратном порядке. Ассистент Гвидон Кнопка расставлял на полки кабинета книги, которые уже просмотрела Снежана, а еще один ассистент, Софрон Плошка, приводил в порядок исследовательские архивы. Младший научный сотрудник Вениамин Ступка сел за свой рабочий стол и принялся анализировать принесенные из отдела картографии материалы. Свои наблюдения он старательно записывал на бумагу, в надежде, что Гордислава оценит его труды.

Вениамин уважал и обожал Гордиславу, более того, он ее боготворил. Она, гордая, холодная и неприступная, как сама Северная Башня, была для него образцом подражания. Уже в двенадцать лет Гордислава стала младшим научным сотрудником, а в восемнадцать получила должность старшего научного сотрудника и руководителя исследовательской группы. В двадцать два года за свой вклад в изучение истории ей была удостоена честь стать признанным ученым Четвертой Северной Башни и войти в состав Исследовательского подразделения исторического комитета коллегии признанных ученых Ассоциации Башен Севера. Гордислава – одна из немногих, кому было дано «добро» на проведение исследований за пределами Башни, о чем сам Вениамин мог только мечтать. Парень прилагал все усилия, чтобы Гордислава могла заметить и оценить его труд, ведь ее похвала для него была самой ценной.