– А адресок имеется?

Я сунул письмо ему под нос, но вопреки моим предположениям Борг, пробежав взглядом по строчкам, улыбнулся. Да, чуть растерянно, но в то же время и лукаво.

– Чего смешного?

– Да место это. Знакомое. Дорогу показать - легче легкого.

Да будь ты проклят, брат, со своими играми! Понимаю, что верзилу ты мог знать и лично, и просто представлять, кто он и откуда. Но все вместе получается не цепочкой счастливых случайностей, а сетью, в которой я вязну с каждым новым открытием. Только вот кто ее расставил, а? Помогал ты, не спорю. Но сдается мне, что и сам ходил под рыбаком, который...

– Далековато немного, недели с две будет пути, но с божьей помощью, да если обуз попутный словим...

Две недели в обществе доброго дядюшки Борга? Ну уж нет! Да я повешусь от его нравоучений и липкой заботы на половине пути! Или утоплюсь. Или...

– Господин лоцман?

Это еще кто сквозь мокрый туман просочился? А, один из селян. Видел его пару раз то тут, то там. Может, соглядатай старосты, а может и сам по себе не прочь сунуть нос в чужие дела.

– Я за него. Чего надо?

Сорен бы меня за такое обращение отругал. Но теперь даже это сделать некому. Одна надежда на верзилу, но тот, похоже, к бывшим соседям испытывает схожие чувства. По крайней мере, ни замечания, ни попрека я не услышал.

– Есть у меня к вам дельце маленькое, господин лоцман.

На другой поворот событий я и не рассчитывал. Все село, небось, смотрело и удивлялось, что там такое вытворяет пришлый умелец. Вот про последний разговор со старостой этот мужик явно не знает, но мне повторить недолго.

– С краю я живу, у самого леса. Уперся, а дальше ни шагу не сделать. А мне бы землицы еще немного... Совсем чутка.

Издалека начал, однако. Но действует знакомо. Сейчас поплачется, всю свою горемычную судьбу расскажет, разжалобит, и останется либо поплакать вместе с ним, либо ринуться помогать изо всех сил. Попадались нам такие заказчики, чаще, чем хотелось бы.

– А я-то чем подсобить могу?

– Так вон вы что с господским домом наделали! Там теперь ровным-ровнехонько, целое поле. Хочешь - сей, хочешь - скотину паси.

– То особый случай был.

– И тут особый!
– радостно подхватил селянин.
– Тут в леске, чуть за опушку, тоже домик стоит, в который хода нет. Вы б его тоже... А?

– Я не с каждым домом могу работать. В особняке был разлом.

– Так и тут он есть, родимый!

В лесном домике? Интересно дело поворачивается.

– Точно разлом?

– Да вы сами гляньте, я провожу!

И он посеменил прочь, на каждом шагу оборачиваясь, чтобы проверить, иду ли я следом.

– Я чего-то не понимаю?
– шепнул Борг, наклонившись к моему уху.

– Я пока не уверен. Но если все так, как думаю, обоз не обоз, а попутный ветер мы точно сможем словить.

Больше он спрашивать не стал, хотя всем своим видом дал понять, что за соблюдением правил будет следить очень даже пристально.

Идти пришлось недолго: сельская улочка вильнула пару раз, истончилась в тропинку, пробираясь через луг, и уперлась в знакомую полосу праха, за которой темнел в окружении деревьев невысокий домишко.

– Вот он, видите? Ведунья местная тут жила, а потом, как все случилось, так и сгинула.

Очень хорошо. То есть, плохо, конечно, особенно для мудрой женщины, зато нам подходит как нельзя лучше.

– Так что, господин лоцман, возьметесь?

Селянин был уверен, что я соглашусь. Наверное, с самого начала. Уж не знаю почему, но многие зеваки считают, будто лоцману разлом только покажи, а потом и силой не оттащишь.

Что ж, поддержим это заблуждение.

– А давай! Почему нет? А ты смотри, не отставай, - повернулся я к Боргу, чем заставил селянина почуять неладное.

– Он-то куда? Разве ж можно?

– Мы вдвоем туда пойдем, иначе нельзя.

– А брат ваш ведь один...

– И нет больше брата. Смекаешь?

Но селянина нелегко было стронуть:

– Так вы после него тоже в одиночку все делали.

– Потому что плата была внесена.

– Какая еще плата?

– Кровавая. Разлом же крови просит всякий раз, когда ему уходить надо. Этот-то кто уже поил или нет?

– Да откуда ж мне знать?
– чуть встревожился селянин.

– Я своей крови много отдать не могу, а то силы на работу не хватит. Можешь и ты пойти, если хочешь. Правда, росту в вас слишком большая разница, значит, и крови может оказаться...