Шрифт:
Значит, здесь возник разлом особого рода, не только пространственный, но и временной, в просторечии - заводь. Редкий случай. И далеко не всегда смертельный. Брат не мог на нем...
– Вам не нужно было покидать постель, госпожа моя.
Они дребезжат просто омерзительно, воспоминания эти. Нет никакой возможности понять, чей это голос, если не разглядеть в клочке покрытого трещинами прошлого носатое лицо с резкими чертами.
– Что с ними?
Та же нота, тот же тон, но человек другой.
Женщина. Бледная, измученная, завернувшаяся то ли в простыню, то ли в занавеску.
– С детьми все хорошо, не беспокойтесь.
– Я должна их увидеть. Увидеть прежде, чем...
Она не договорила. Вернее, паутина вздрогнула, меняя картинку.
Теперь женщина не спускалась по лестнице, а стояла у окна, опираясь на подоконник так тяжело, как будто обтянутый платьем живот весил несколько пудов, а не таил в себе всего лишь две жизни.
– Вы хотели меня видеть, госпожа?
Мужчина все тот же. Одет иначе, более вычурно, чем в будущем, которое мне уже показали.
– Они будут такими, как должно?
– Не извольте сомневаться.
– И получат все, что им причитается по праву?
– Я выполнил ваше поручение так хорошо, как только мог, госпожа моя. Будет ли этого достаточно, не мне судить и не вам. Все в руках божьих.
Короткий дребезг, почти всхлип, и новая смена времен.
Снова те же, только женщина еще стройна и привлекательна, насколько можно судить по ломаному изображению.
– Ты справишься?
– Не стану хвастать, госпожа моя, но...
– Ты справишься?
– Узы лягут крепко. Пока его величество увлечен вами, можно не беспокоиться о...
– Нужно успеть. Успеть, пока он не положил глаз на какую-нибудь юную красотку. А до этого дня осталось недолго, ведь так?
– Госпожа моя...
– Я знаю его. Знаю как он бывает голоден до женского тела, уж поверь. И я никогда его не прощу.
– Это ваше право, госпожа.
– Не прощу, но не того, о чем ты думаешь. Он брал меня силой, как делал со всеми до меня, как будет делать потом, но тут боги ему судьи. Я не собираюсь прощать ему будущее. Того, как он однажды выставит меня за дверь. Мое дитя получит все, что не достанется мне. Пусть чарами, если не законом.
– И все же я должен предупредить об опасности, госпожа моя.
– Я не дорожу своей жизнью.
– Это старое заклинание. Можно сказать, древнее. А древняя магия своевольна, она часто выбирает свой собственный путь.
Снова дребезг. И на сей раз в треснутом зеркале времени картинка смазана до полной неразборчивости. А потом все начинается сначала, с первого видения.
Эти двое... Должно быть, они из-за упомянутых чар и сохранились в памяти разлома. И магичили где-то здесь, в доме, если прилив так бушевал. Но я все еще не вижу, какая неведомая опасность могла...
Эй, это же его сумка!
В самом углу гостевого зала, всего в ладони от стены. Надорвавшаяся по швам, раскрывшаяся и почти вывалившаяся свое содержимое, словно брат зачем-то вдруг взял и швырнул ее прочь от себя со всей возможной силой. Эх, если бы разноцветные поплавки разлетелись, я бы заметил ее раньше. А так, среди останков мебели, почти под пыльной портьерой... Нет, не может быть.
Это мне кажется.
Чудится.
Бредится.
Неужели он взялся за посох только из-за тех мутных картинок свихнувшейся женщины и потакающего ей мага? Чем они могли помешать и кому?
Значит, поэтому брат так упорно отказывался от предложения старосты. Ну да, теперь, зная его трепетное отношение к чужим тайнам, легко понять, что произошло. Решил схлопнуть разлом, чтобы похоронить прошлое там, где оно и должно оставаться. Только могила сама выбрала, кого принимать в свои объятия.
Брат, брат, брат, ну как же ты так?
Надо было плюнуть на все это и забыть. Да какая разница, опасные секреты остались в особняке или никчемная чушь? Сюда все равно никто не пришел бы раньше королевских магов, а уж они придумали бы, что делать, тем более, женщина обмолвилась о каком-то короле. Раз король, пусть придворные заботятся о сохранности его тайн. Тебе-то зачем было сюда влезать?
Кто оценит твои верноподданнические чувства? Даже спасибо не скажут. А попробуешь рассказать, не поверят и рассмеются в лицо. Потому что ни один лоцман в мире не возьмется за дело, пока не будет уверен в оплате. Конечно, брат легко мог получить заказ так, чтобы я ничего не знал. Может, так и случилось. Но риск ожидался слишком большой, и разумнее было бы...
Да, пожалуй, Борг прав. Меня хотели уберечь. Знать бы еще, от чего.
А, гадать все равно без толку. Если заказчик был, он либо рано или поздно объявится с вопросами, либо решит: лоцмана нет в живых, значит, не надо и старую память бередить. А по мне без разницы, будет так или иначе. Да, наниматель мог что-то утаить, в чем-то обмануть, но главную ошибку брат совершил не в тот момент, когда принял заказ, а здесь и совсем недавно.