Вселенец в Колчака перед ПМВ.
ВТОРАЯ ПОПЫТКА
Глава 1. Солёная купель
– Перископ по курсу!
– рулевой Тимоха Соловьёв одновременно с криком крутанул штурвал влево и 'Пограничник' повалило в циркуляции.
Ну вот надо же было какой-то подлодке высовывать на свет божий свою оптику именно здесь и сейчас. Но, вроде бы обошлось - бурун от перископа уходил из-под таранного удара миноносца, и можно было больше не опасаться столкновения.
– Человек за бортом!
– резануло криком с кормы.
– Малый ход!
– немедленно отреагировал командир.
– Боцман! Кто кувыркнулся?
– Ща узнаю, вашвысокобродь, - немедленно отозвался Сизов и побежал к юту.
В этот же момент, прямо с обреза минных рельсов в достаточно ещё прохладные волны Балтийского моря сиганул какой-то матрос.
– Кто за бортом?
– боцман не успел даже запыхаться.
– Так 'флажок', наш бывший, - немедленно отозвался минёр Свиридов, швыряя в волны спасательный круг.
– Как только накренились, так и унесло Александра Васильевича. Вон Колян сейчас его достанет. Если успеет, конечно...
А успевать требовалось. Как можно скорее требовалось. Ибо голова капитана первого ранга Колчака уже скрылась под водой, а до плывущего к нему матроса оставалось ещё метров двадцать.
Николай Фомин и сам не понимал, что заставило его прыгнуть в холодные волны, как только с борта эсминца туда упал офицер. Офицер из штаба командующего Балтийским флотом. Никакого особого пиетета матрос к данному конкретному каперангу не испытывал, на 'Пограничник' переведён был недавно, прежнего командира не знал, да и занудничал тот изрядно при осмотре минных аппаратов... Вероятно просто сработал рефлекс - моряк тонет, и я ближе всех... Кто, если не я?
А плыть в одежде было крайне тяжко, да и вода отнюдь не тёплая. А ведь офицера явно обо что-то приложило головой перед тем, как он за борт улетел - больно быстро тонет. Николай замахал руками уже в совершенно чемпионском темпе, чтобы поскорее добраться до уходящего в пучину флаг-офицера. Уже почти...
Волны сомкнулись над головой Колчака, и Фомин, сделав ещё несколько мощных гребков, нырнул.
Видимость под водой та ещё - Николай различал только некое тёмное пятно. Но было совершенно понятно, что оно и является целью. Ещё несколько гребков... Хват за что-то там из куртки, и наверх! Лёгкие уже совершенно жестоко обжигало изнутри нехваткой кислорода. Наверх!
А вот подниматься оказалось совсем нелегко - мало того, что собственная одежда намокла, так и спасаемый офицер весил немало и тянул ко дну. Ушло секунд двадцать прежде чем удалось глотнуть воздуха. Каперанг, разумеется без сознания, поэтому Фомину пришлось прикладывать дополнительные усилия, чтобы удерживать на поверхности не только себя, но и штабного.
На эсминце решили не тратить время на спуск вельбота и 'Пограничник' самым малым приближался к спасаемым. С борта полетел конец со спасательным кругом, в который Николай вцепился намертво. Матроса с офицером сноровисто подтянули к борту и быстренько втащили обоих на палубу.
Колчака немедленно унесли в каюту, а потом обратили внимание и на матроса:
– Спасибо тебе, Фомин!
– потрепал по плечу Николая командир эсминца капитан второго ранга Руднев.
– Потеряй мы штабного офицера, командующий всех нас с кашей съел бы. В лазарет его! Переодеть в сухое, чаю горячего. И бутылку рома!
Геройский минёр и сам вполне мог свободно передвигаться, но его бережно повели под руки боцман и ещё один матрос. По пути следования данной троицы оставались лужа за лужей...
– Ох и 'повезло' же вам, Владимир Иванович, - подошёл к командиру старший офицер миноносца Дудкин.
– В первом же плавании на 'Пограничнике' чуть не потеряли штабного офицера. Да ещё какого - Эссен ведь в нём души не чает, не случайно к себе взял.
– Да не в этом дело, - отмахнулся Руднев.
– Я ведь Александру Васильевичу в любом случае обязан - он мне передал, наверное, лучший эсминец на флоте. За что, кстати, и вам очередной раз хочу сказать спасибо, Василий Федотович - я очень доволен командой.
– Благодарю за лестный отзыв, - обозначил полупоклон лейтенант.
– Вернётесь на мостик или проведаете пострадавшего?
– Я к Александру Васильевичу. Попрошу пока вас покомандовать. О! Лодка всё-таки всплывает, мать её! 'Окунь' что ли?
– Вроде она. Владимир Иванович, вы уж задержитесь и сами выскажите Меркушеву всё, что мы оба думаем по поводу его маневрирования.
– Пожалуй да... Идёмте на мостик.
Над волнами появилась уже не только рубка субмарины, но и корпус. Точно - 'Окунь'.