Ну, ничего, сейчас он все расставит по местам!

– Мы уходим! – бросил Мадэн Хазаду. – Обойдусь без дрогла, сам найду людей! А ты не лезь вперед сгоряча, дождись энергоболов! Потом выжжешь все это болото до корней, до дна! Вместе с диверсантами! Отомстишь им за каждого нашего!!!

Хазад вновь усмехнулся, кивнул.

Десятка бойцов, ведомая Мадэном, покинула поле боя, свернула вбок – в гнилые топи.

...Над Рапидой сгустилась темнота, когда дверь в один из кубриков в офицерской казарме скрипнула, медленно открылась, и на пороге появился капитан Евгений Кочеванов, штурман «Москита». Его товарищи, старшие лейтенанты Вениамин Цветков и Никита Зорин, а также лейтенант Камил Берецкий не спали.

Согласно распоряжению генерал-лейтенанта Кравца все офицеры семнадцатой и пятьдесят пятой бригад, свободные от несения боевого дежурства, не обязаны были находиться в кораблях, на своих постах, но по домам расходиться не имели права. Им предписывалось оставаться в казармах, в непосредственной близости от космодрома, с тем чтобы в любую минуту – по сигналу боевой тревоги – занять места на звездолетах по штатному расписанию.

Офицерам не спалось – работы пока не было, но от этого становилось только муторнее на душе. Экипаж «Москита» отлично понимал, что до тех пор, пока майор Соболевский находится на гауптвахте, работа у них и не появится – разведчик не может идти в дело без своего командира.

Эта неприятная «мелочь» выделяла «Москит» из ряда уцелевших кораблей семнадцатой бригады. Любой офицер, попавший под вероломный удар фринов, переживший унижение и собственное бессилие, горел желанием отомстить наглым пришельцам.

Однако «Москит» не мог отправиться в бой, это сознавал каждый из членов экипажа. Вдвойне горько становилось от того, что капитана Вебера, из-за которого, собственно, и возникла глупая потасовка, уже реабилитировали и даже отправили на боевое задание. Да, откровенно говоря, никакой потасовки-то и не было! Это мог подтвердить любой, кто стал свидетелем нелепого скандала.

Катрин Уилсон предпочла не Вебера, факт. Симпатичная блондинка с глазами цвета неба, на которую обращали внимание многие, из двух кавалеров выбрала русоволосого голубоглазого мечтателя Кирилла Соболевского, и с этого момента не имело никакого значения, что там у Катрин и Руди происходило раньше. Может, что-то такое и было, никто же свечку не держал. Но Уилсон – женщина свободная, имела право решать вопрос, как сердце подсказывает, а капитан Вебер, славившийся вспыльчивым характером и неоднократно попадавший в переделки из-за этого, почему-то решил устроить публичное сведение счетов.

И, кстати, молодец Кирилл, что не стал отвечать ударом на удар, хотя мог бы. Еще неизвестно, чем бы все закончилось, если б майор и капитан сцепились по-настоящему. Тем более выглядело все глупо: капитан Вебер съездил в челюсть старшему по званию, при свидетелях...

Однако дежурный по гарнизону упек на «губу» обоих, не разбираясь в деталях инцидента. Это произошло как раз за сутки до вероломной атаки фринов. А теперь что? Теперь капитан Вебер, досрочно амнистированный, где-то вне Рапиды, а Соболевский по-прежнему на гауптвахте, ибо генерал-лейтенанту Кравцу, новоиспеченному командиру гарнизона, не до каких-то личных дел офицеров.

...Экипажу «Москита» не спалось – за последние сутки и отоспались, и належались так, что ныли бока. Тело просило работы, а ее не было и быть не могло.

Дверь в кубрик распахнулась, в проеме появился штурман «Москита», капитан Кочеванов. Он тяжело перешагнул порог и плотно прикрыл створку. Евгений всегда слыл балагуром и весельчаком, мог шутками «достать» любого, но шутил беззлобно, просто в силу характера. Теперь его лицо было темным и печально-торжественным.

Кочеванов вытащил из-под кожаной летной куртки литровую бутыль и поставил ее на стол. Затем бросил рядом пакет. Без объяснений было понятно, что это закуска под водку.

– Женька, ты с ума сошел? – без энтузиазма посмотрев на объемистый пузырь, спросил старший лейтенант Цветков. – По гарнизону объявлено боевое положение, дежурная смена сидит на кораблях, на прогреве движков. Все остальные – в казармах, по готовности «один». Ты чего?! По Кире соскучился?

Вениамин намекнул на то, что так и до гауптвахты доиграться недолго – угодить как раз туда, где находится их командир и товарищ, Кирилл Соболевский.

– Зорька! – на правах старшего по званию приказал Кочеванов. – Вот ножик складной, порежь ветчину и соленые огурцы по-быстрому!

Старший лейтенант Зорин, к которому обращался штурман, вопросительно посмотрел на Цветкова, потом на Берецкого, но те молчали, глядя на Евгения. Кочеванов грузно плюхнулся на стул, положил ладони на крышку стола, сгорбился – так, словно весь день тяжело работал и у него даже не осталось сил, чтобы сидеть прямо.

– В штабе я был, – пояснил он друзьям. – Долго сидел. Ждал вестей, что там экипаж Зули нарыл...

– Ну?! – не выдержал Зорин, забыв про нож и ветчину.

Штурман взял такую длинную паузу, что все трое товарищей готовы были наброситься на него.