Голубые глаза Лилы расширились, пока я говорил.

— Да, — ответила она. Я должен был отстраниться, но не мог. Вместо этого приблизил свои губы, услышав, как она резко задержала дыхание, а затем резко зажмурила глаза.

Она была не готова. Она была такой чертовски хрупкой. Такой хрупкой, что я хотел просто защищать ее, никогда не выпуская из виду.

Бл*дь, она абсолютно очаровала меня. Я ел, спал и дышал ради этой очень красивой, но при этом очень сломленной сучки.

Отодвинувшись от ее губ, я пробежался губами по ее щеке, нижней губой медленно провел по ее мягкой коже. Лила потеряла контроль над своим дыханием, ее кожа была горячей под моим прикосновением. Когда с ее рта соскользнул стон, я оставил дорожку поцелуев на ее подбородке, мои губы были в миллиметрах от ее.

— Бл*дь, Лила, — прохрипел я, тяжело дыша, весь мой контроль испарился.

Лила распахнула глаза и замерла. Она провела языком по губам, и я двинулся вперед, чтобы попробовать их, но Лила отстранилась, отчего моя рука упала с ее затылка.

— Мне нужно... нужно помолиться, — Лила встала на ноги, запинаясь, опустилась на насыпь на колени, широко разведя руки, и пять минут спустя запрокинула голову назад. Она была полностью поглощена, бормоча эту херню, «разговаривая с Богом».

Закурив еще одну сигарету, я прислонился к скале и смотрел, все еще ощущая ее ванильный вкус на своих губах.

10 глава

Новый Сион, Техас

Пророк Каин

Тысячи моих людей были здесь, когда я шел по проходу к церемониальному алтарю. Мужчины, женщины и дети преклонялись к полу, когда я проходил, благословляя мое имя и говоря на иных языках, когда Святой Дух наполнял их любовью. Я задержал дыхание, отчаянно пытаясь не показывать свою нервозность.

Иуда шел рядом со мной, хваля преданность народа. Он клал руку им на головы, и старейшины делали то же самое.

Я подошел к сцене, где стояли три привлекательные молодые женщины. Они склонили головы при виде меня. Положив руку на их макушки, я благословил каждую.

— Поднимитесь, — распорядился я. Они немедленно сделали так, как я хотел. Рыжеволосая женщина сделала шаг вперед и указала на кафедру и микрофон.

Я увидел, как Иуда кивнул ей в знак одобрения и выдавил улыбку. Иуда говорил мне, что заинтересован в женщине. Я предположил, что это она.

— Твое имя, сестра? — спросил я и ее глаза расширились от удивления. Меня по-прежнему поражало, как люди реагировали на меня. Они восхваляли меня, боготворили, а я чувствовал себя совершенно недостойным всего этого. Самозванцем.

— Фиби, сэр, — ответила она со слабой дрожью в голосе.

— Спасибо, сестра Фиби, — сказал я, улыбнувшись.

Когда ее щеки покраснели, она украдкой бросила взгляд на Иуду. Кивком подбородка он показал, что она все сделала хорошо. Сестра Фиби засветилась от радости.

Медленно повернувшись, я столкнулся лицом к лицу со своими прихожанами и почти потерял почву под ногами. Море глаз, смотревших на меня, поражало — ряды моих последователей, казалось, простирались на мили. Серьезность, огромное значение моего призыва к этому народу внезапно осенили меня и, сделав глубокий вдох, я подошел к микрофону, чтобы сделать то, чему был обучен. С каждым шагом мои ноги дрожали, дыхание становилось рваным, и поток неуверенности пробегал по моим венам.

Думая о своей речи, которую помог мне составить совет, я успокоил нервы и взял судьбу в свои руки, разыгрывая роль, которую должен был исполнить.

— Мой народ, мое сердце наполнено особой радостью, когда я смотрю на вас этим вечером. Мы все собрались здесь сегодня, чтобы отметить наше новое начало, наше зарождение здесь... в новом доме... нашей земле обетованной... Новый Сион!

Люди начали кивать и улыбаться. Приученные сидеть, пока Пророк не призывал к празднованию, они спокойно ждали, пока я договорю.

— Последние несколько месяцев в Ордене были очень сложными. Наша вера проходила испытание и растянулась до самого края нашего коллективного здравомыслия. Было потеряно множество жизней. Наш священный первый Пророк был убит во время исполнения своего долга, чтобы привнести нам новые Божьи откровения, — мужчины и женщины открыто плакали: шмыганье и плач приветствовали мои слова. Как ни странно, это поведение привносило ощущение власти, и я испытывал чувство признания, которое раньше никогда не оседало во мне. Эти люди были потеряны. Нуждались в моей помощи. Подпитываемый адреналином, я продолжил:

— Но не плачьте. Не горюйте по нашему падшему лидеру. Он был первым вестником, посланным нам Богом, чтобы наставить нас на путь праведный. Сейчас он с Господом, находится в раю, и это по-настоящему благословленное место для него. Место, в котором мы все когда-нибудь окажемся.

Тихий плач прекратился, и я посмотрел на Иуду и старейшин. Их выражения лиц уверили меня, что я все делал правильно. Множество мыслей всплыли в моей голове, когда мои руки дрожали от волнения. Может, это мое предназначение? Прямо здесь у алтаря, одетым в церемониальный халат и проповедуя слова Господа.