– Вот и замечательно. Вчера был последний учебный день, и все дети разъехались на каникулы. В школе такая тишина. Остались только учителя, да и мне ещё две недели там нужно провести, только потом отпуск…

«…который мне совершенно не нужен!» – добавила она мысленно.

Договорившись о времени – медиковедьма готова была нас принять хоть в шесть утра, но я настояла на восьми, мне ещё Тобби на работу провожать – я призвала Данко, и мы переместились домой.

====== Глава 11 ======

Посмотрев на довольного Сева и не менее довольного домовика, я заявила, что настало время придумать, где Данко будет жить.

– У меня в комнате много места! – сразу заявил сын.

– На подоконнике что ли? – не согласилась я. – Нет, уж, пойдёмте-ка посмотрим, что у нас на чердаке. И ещё, Данко, ты не мог бы не показываться на глаза моему мужу? Он не волшебник, но мы с Северусом его очень любим. Понимаешь?

Эльф серьёзно заверил, что всё понимает. И мы отправились обследовать чердак.

Вот до чего у меня руки до сих пор не дошли. Может потому, что вход на чердак был завешен ковром? Я просто забыла о его наличии.

Откинув ковёр, я увидела, что дверь на чердак запирается на ключ, который торчал в замочной скважине. Мальчишки с любопытством следили за моими действиями. Н-да, я ведь даже не знаю, сколько Данко лет, надо будет расспросить – но это потом, когда обживётся.

Чердак проходил над всем домом, и был просторным, но очень пыльным. И старой мебели, да всякого тряпья тут хватало. Кстати, тут же я увидела сломанную детскую кровать. У Сева-то уже нормального размера стоит, а эта Данко была бы в самый раз, даже чуть больше. С помощью простого «Репаро» кровать удалось восстановить.

– Я и сам могу, если позволите, – робко сказал Данко.

Судя по просиявшему взгляду, ему очень понравилась идея жить на чердаке.

– Ну, давай, Данко! Сделай, как тебе нравится, – разрешила я, когда он указал на развалившийся книжный шкаф и спросил, можно ли его использовать. – А можно нам посмотреть?

Данко кивнул и сначала стал пропадать и появляться в разных частях чердака. Мы с Севом наблюдали с интересом. Я только удерживала сыночка на месте, чтоб не мешал. Наконец Данко замер и стал щелкать пальцами. При каждом щелчке что-то происходило. Исчезла вся пыль с чердака. Кроватка живо перенеслась в уголок, туда же переместился книжный шкаф, вытянувшийся вверх. Кроватка оказалась словно в нише. Старый матрасик нашёлся тоже. Мгновенно став абсолютно чистым, он приземлился на кровать. Поверх легло постельное бельё невиданной белизны, подушка, взбившаяся самостоятельно во время полёта, и рваное лоскутное одеяло, ставшее в полёте вполне целым. Старый сундук стал выше и тоньше, превратившись в милую прикроватную тумбу. Обрезок ковра лёг перед кроваткой на пол, причём все края оказались обработанными. Последним штрихом оказался балдахин. Несколько разных тряпок прямо у нас на глазах разошлись по швам и соединились в большое полотно. Оно подлетело в угол с кроватью и превратилось в лоскутный балдахин, разделившись надвое. Каждая сторона была перехвачена посередине двумя шарфиками, открывая очень уютную кроватку. Я так поняла, что идея лоскутного балдахина пришла в голову Данко от вида лоскутного одеяла. Потому что и то и другое смотрелось теперь очень гармонично и забавно. Настоящий детский уголок из сказки. Оставшаяся рухлядь одним махом переместилась в другой угол чердака, скомпоновалась. Взлетели все оставшиеся тряпки, составив ещё одно лоскутное полотно, но гораздо большего размера. Полотно опустилось на рухлядь, и словно прикипела по краям, создав очень симпатичный мебельный чехол. Казалось, что под чехлом прячется большой комод и несколько табуретов. Теперь на чердаке можно было танцы устраивать. Чисто выскобленный деревянный пол, столбики, лишившиеся заусенцев, гладкие, словно отполированные. Даже уходить отсюда не хотелось.

Данко предстал перед нами и смущённо поинтересовался, понравилось ли нам.

Я смогла только кивнуть – видеть домовика в действии оказалось слишком большим потрясением. А Северус молча бросился к кроватке и с разбегу на неё запрыгнул.

– Сев, что ты творишь? – попробовала я остановить ребёнка, но эльф умоляюще на меня посмотрел и я смирилась. – Ладно. Разбирайтесь сами. Данко, приходите через час в мою лабораторию – Северус тебе покажет.

Оставив сына с просиявшим домовиком, я спустилась в лабораторию – пора было заняться зельями.

Данко, как я и просила, привёл Северуса ровно через час и с моего разрешения принялся очень осторожно осматривать лабораторию. Сначала, я немного переживала, что он может что-то испортить, но вскоре расслабилась. Домовик очень трепетно отнёсся к моим зельям и ингредиентам. И даже заметил, указав на некоторые, что знает, где такие травки растут. Решила потом с ним на досуге это обсудить.

Оказалось, что эльф замечательно готовит. И я доверила ему приготовить ужин. Сева я удержала в лаборатории, чтобы не мешал эльфу, ребёнок сначала закапризничал, но смирился, когда сказала, что дам поколдовать своей палочкой. Сев как раз уже научился ею вызывать слабенький огонёк.

Я увлеклась учебником по трансфигурации, краем глаза следя за сыном, и даже чуть подпрыгнула, когда Данко внезапно появился перед нами. Мой кухонный фартук смотрелся на нём очень забавно.

– К дому идёт неволшебник, – сообщил эльф.

– Это Тобби! – встрепенулась я. – Данко, перенеси нас наверх!

Мы вовремя оказались в прихожей. В дверях загремели ключи, и дверь распахнулась через секунду после исчезновения эльфа. Собрав в руки всё своё мужество, я… трусливо решила не говорить пока мужу про пополнение в семье.

– Как вкусно пахнет! – улыбнулся Тобиас, целуя меня в губы. – Что готовили?

– Увидишь, – ответила я осторожно.

На кухне стол уже был накрыт на троих. В двух больших тарелках – по-моему они не были такими высокими раньше – аппетитными горками высилась хрустящая картошечка и кусочки жареной свинины. Рядом стояла плошка с густым соусом. На плоской доске покоился пышный пирог, прикрытый чистой салфеткой. Кувшинчик с соком завершал композицию.

Все поверхности кухни, включая пол, стены и потолок блестели чистотой. Это я думала, что у меня в кухне чисто, а теперь поняла, что до такой стерильности мне было далеко.