– Я не могу ничего назвать единой истиной,- говорил мне Макс.
– Поэтому я ничего не знаю. И поэтому я особо не беспокоюсь. И всем остальным советую не переживать, когда всё из пыли-то.

– То, что ты пыль – это разве не причина, чтобы переживать? – не согласилась я.

– Нет. Это и есть самое главное. Просто всем нужны причины, все любят накручивать. А так мы всего лишь часть чего-то всеприсутствующего и огромного.

– И тебя это совсем не волнует?

Мне вовсе не хотелось быть часть чего-то. Я хотела быть собой.

– Нет. Может, и волновало года два назад, но сейчас уже нет. Ты просто соотнеси размеры вселенной и человека. Человек ничто. Это абсурд. После такого все причины кажутся ничем. Не понимаю, почему это никто не осознаёт. Всё равно, что бы ты не делал, на всём мире это не отразится. В глобальном смысле,- он смотрел в мои широко открытые глаза и продолжал. – Но эго людей безгранично. Разве можно их за это судить? Отнюдь. Ведь раньше, хотя какое там раньше, сейчас тоже, за такую пыль, как земля, шли войны с миллионами жертв. Это и есть цена того, что человек безгранично мал перед реальным безразличием и абсурдом окружающего его всего. Поэтому он пыль. В мельчайшим смысле этого слова, но не в оскорбляющим.

Ну, что я могла на это ответить?

– Это грустно. И плохо,- вздохнула я.

Почему-то его это разозлило.

– Плохо? Ничего нет хорошего, ничего нет плохого. Всё это просто слова, оболочки.

– Как же мне нравится с тобой говорить!

– Тебе просто нравятся сложные темы. И это нормально. Мы склонны любить сложные вещи, которые не понимаем, хотя всё-таки гораздо разумнее было бы любить то простое и понятное, что окружает нас каждый день.

Вот с таким человеком я беседовала все летние ночи. Мы часто говорили о чём-то, что казалось мне чем-то очень важным, но далёким. Иногда мы просто несли чепуху и старались хохотать не слишком громко. Несколько раз мы даже шутили над Димой и тот, в одной пижаме, выбегал на улицу. Смысла в том, что мы делали, не было, да мне тогда ещё и не нужен был смысл. Я просто хотела ощущение того, что занята чем-то важным. Ощущение такое было, поэтому я не нервничала и находилось в само что ни на есть спокойном состоянии духа.

А потом всё перевернулось с ног на голову.

Мы с Максом сидели на подоконниках наших окон. Он следил за кладбищем, а я болтала о чём-то и смотрела в небо. На самом деле, я не очень люблю смотреть в небо. Оно такое огромное. А я нет. Величие ночного неба угнетает. Хотя иногда оно мне и нравится. Отчего-то у меня бывают времена, когда ночное небо видится мне чем-то прекрасным и романтичным, а потом наступают такие времена, когда небо со всеми его бесчисленными и холодными звёздами начинает меня пугать.

Но небо и мои скучные разговоры не о чём, мне надоели очень быстро.

– Ну, расскажи, расскажи мне ещё что-нибудь интересное! Хотя бы одну маленькую историю, – умоляюще попросила я.

– Интересные истории – это не ко мне,- отмахнулся Макс.

– Ещё как к тебе! Ты ведь такой интересный!

На его лице снова всплыла улыбка, которую он не умел контролировать.

– Интересные люди и люди с интересной жизнью – это не одно и тоже. Не было со мной никаких интересных историй. Всю свою жизнь я нахожусь в состоянии полного вакуума по отношению к чему-либо интересному.

– Это не страшно, не переживай. Вот поймаем Черного Сторожа, и тебе будет, что рассказать. Не каждый день ведь встречаешь призраков.

– Мы никого не поймаем. Призраков не существует. Вообще, никакой мистики не существует. Человечеству просто-напросто нравится выдумывать всякие сказки: мистика, религия, заботливое правительство.

Хотелось мне его перебить. Хотелось мне с ним поспорить. Но зачем спорить, когда согласен? Поэтому я на некоторое время замолчала. Но долго молчать мне не удалось.

– Жаль, что тебе нечего рассказать. Так скучно,- протянула я и добавила: - И ещё мне так жарко.

– А это здесь причём?

– Просто так сказала.

– Никакой логики.

– Вечно ты про логику? Сдалась она тебе! Женился бы ты на ней!

– Хэй, расслабься, не кипятись. Единственная история, которую я могу тебе рассказать, это история, как наука. Про войны всякие, про договора, про…

– Нет уж, не нужно! История – полный обман. Мы там лично не присутствовали и свечку не держали. Сегодня ужасно жарко.

– Есть такое. Наверное, из-за этого меня так в сон клонит.

– Эй! – крикнула я. – Не прогибайся под системой организма: не спи, рискуй, принимай наркотики. Устрой анархию в своём мясе!

– Я не против, но Дима не одобрит,- и тут он осёкся.

Его бледная кожа стала ещё бледнее. Я всегда думала, что бледнее уж некуда, но нет, вот она – белая, как мел, кожа. Расширенные и удивлённые глаза. В руках у него уже был телефон.

– Алло, Дима!

И только тогда я поняла, что происходит. По кладбищу, за которым мы так давно следили, блуждала чёрная-чёрная фигура. Когда я снова посмотрела на соседнее окно, то оно уже было пустым.