Налия и Кэй вышли из банки на цветущий луг. Тут все напоминало самый обычный летний пейзаж где-нибудь в средней полосе, за исключением необычного цвета неба. Но стоило присмотреться, и можно было увидеть и другие отличия. Например, то, что стрекоза улыбается тебе. Или этот ручей, который так неестественно быстро бежал в сторону города, где примерно за пару сотен метров до ворот обрывался.

Налии всегда было интересно, откуда берет начало этот ручей, уже не раз она, то одна, то в компании остальных пыталась разгадать эту загадку, но, сколько бы они ни шагали в противоположную от города сторону, ручей оставался прежним. Он не становился ни уже, ни шире, и пейзаж вокруг него тоже не менялся. Один раз они так прошли целый день и без сил свалились в траву, несмотря на то, что обычно предпочитали ночевать все же в своем мире. На следующий день продолжать путь вдоль бесконечного ручья никто не захотел.

Вообще, это была не единственная загадка. Казалось, за городом не было ничего, кроме этого весело бежавшего ручья и луга. Если они заходили в город, то дальше можно было отправиться по другим дорогам и даже продолжить путешествие по мирам, однако за городом не было ничего. А в городе жили люди. Тоже, на первый взгляд, самые обычные. Но только на первый взгляд.

***

Рыжая Кимми проснулась в комнате Налии и тут же бодро вскочила на ноги. Зеленому змию она всегда проигрывала, однако, отоспавшись, была снова бодра и весела. Она ласково окинула взглядом комнату, утреннее солнце, уже нагревшее потрескавшуюся оконную раму, так что она стала пахнуть особым, «солнечным» запахом, Братишку, который зарылся лицом в подушку и не собирался просыпаться, записку от ее подруги, где было второпях нацарапано: «вставайте, мрази». Правда, почерк был кругленький – это означало, что Нали уже не злится на них.

Кимми прошла в ванную. Даже с утра после бурной попойки зеркало явило ей довольно хорошенькое девичье личико, и это подняло ее настроение еще больше. Впрочем, обрадовать ее было легко. Она залезла в душ и стала напевать. Песня была о похоронной процессии, и в конце поющий понимал, что похороны его, но Кимми пела весело и во весь голос, совершенно не смущаясь отсутствия этого самого голоса. Она считала, что в смерти тоже есть доля позитива. Как и во всем. Кроме того, она рассчитывала разбудить своего брата. Никто не имел права спать, когда она уже проснулась.

Ей это удалось.

Братишка растерянно сунулся в ванную. Тело его вроде бы проснулось, но мозг - нет. По крайней мере, двигался он совершенно как сомнамбула. Она слегка плеснула на него водой, и он непонимающе вытаращил глаза, как будто не cоображая, что происходит, но затем, наконец, проснулся, увидел голую Кимми в потоках воды, и, ничуть не смущаясь, улыбнулся ей.

– Это называется «инцест», - как всегда, сказала она, еще раз плеснув на него водой. Она его разбудить хотела, а не просила врываться в ванную.

А он, как всегда, ответил:

– Был бы инцест, если бы это была Налия.

В самом деле, хотя родственные узы связывали именно Братишку с Кимми, абсолютно все думали, что он брат Налии. Они были похожи: те же темные вьющиеся волосы, те же светло-карие глаза, то же странное обаяние тихони, те же неожиданные мысли и высказывания. Кимми была совершенно другой. Веселой, шумной, настоящей душой компании, когда, конечно, настроение у нее было хорошее. Потому что уж очень легко она раздражалась и по любому поводу могла закатить истерику. Хотя и отходила тоже быстро.

Они с братом совершенно спокойно таскали друг у друга косметику, заходили вместе в душ и могли разгуливать друг перед другом без одежды. Они взаимно считали друг друга и самих себя очень привлекательными и постоянно это демонстрировали. Так что возмущалась она сейчас просто так, для вида.

Забавы в их семье были несколько специфические, это да. Но, тем не менее, слишком далеко они никогда не заходили.

– Налия ушла с Кэйем?
– спросил он.

Кимми уже вылезла из душа и теперь старательно вытирала волосы.

– Конечно, - недовольно ответила она.
– Нали вообще, чуть что, и бежит в эти… миры. Она - этот самый, эскапист, вот кто!

Поначалу Кимми и сама была в полном восторге от их путешествий. Но в последнее время ей стало казаться, что они уж слишком много времени проводят в других мирах и слишком мало в своем. Она убеждала друзей в том, что и тут можно заняться чем-нибудь интересным, хотя, честно говоря, и сама в это не очень-то верила. Город, где они жили, был совсем небольшой, досуг такой оригинальной и нетривиальной молодежи, как их компания, был сильно ограничен, в соседних городах обстановка была не сильно лучше, а часто ездить за границу они не имели возможности. Да и за границей не было ничего такого, что могло затмить странствия. Но Кимми иногда думала, что есть что-то не очень правильное в этом постоянном зависании в удивительных феериях абсурда. Это как бегство от реальности, но в другую реальность.

– А какая из реальностей, по-твоему, более реальна? Может быть, мы, наоборот, бежим не от реальности, а в реальность?
– ехидно интересовалась Налия, как только они затевали этот спор. И Кимми не знала, что на это ответить.

Список развлечений в их мире был действительно довольно коротким.

Можно было кормить страхолюдных рыбок гвоздями. Можно было собраться у кого-нибудь дома, слушать музыку и бухать, пафосно рассуждая о тщетности бытия, смысле жизни, роли искусства в современном обществе, с жаром спорить, не замечая того, что ты уже несешь полную чушь, хоть и «о высоком». Можно было отправиться в единственный в их городе рок-клуб и послушать какую-нибудь местную «говногруппу», они все играли одинаково паршиво, но среди участников попадались довольно симпатичные особи. Можно было пойти гулять, захватив с собой пива, и постоянно прятаться от полицейских, которым и делать-то нечего, кроме как охотиться за молодыми неформалами вроде них. Самым заманчивым из этого списка было отправиться в Нижний парк, где в беседке можно было найти Эсси. Как раз сейчас они и направились туда.