Парочку Куросаки засекла быстро. Ещё бы, сейчас вокруг них такой вихрь, хоть силой не обладает ни один. Сэиро тоже силой не обладал, но притягивал Карин совершенно по другому поводу. Сэиро был высок и хорошо сложен, короткие каштановые волосы в беспорядке торчали в разные стороны, но тёплые карие глаза и добрая улыбка притягивали. И пусть он не был лучшим учеником в классе, для Куросаки более показательным были его футбольные навыки, да и вообще, он был не задиристым и терпеливым по отношению к периодическим выходкам черноволосой. Больше всего Сэиро напоминал Карин брата, наверное, отсюда и эта симпатия.

Девушка решила действовать по старинке и, изображая отчаянно пьяную, ввалилась в ближайшую комнату. "Да-да, чтобы не наделать глупостей, голова мне нужна светлая, тьфу, не к ночи будь упомянут Хицугая, трезвая голова. Э-э, к какой ночи? Куросаки, соберись, или пары алкоголя, который ты вылила себе на волосы, тебе в мозг просочились?"

Карин выскочила из пустой комнаты и, заметив Хицугаю (всё-таки, накаркала), впечаталась в противоположную стену.

– Куросаки? – обалдело вытаращился парень, сверкнув в темноте бирюзовыми очами, и подхватил её, не давая шлепнуться окончательно.

– О, Чебурашка! – Карин изобразила пьяную улыбку, зря старалась, что ли?

Тоширо дёрнулся было от 'чебурашки', но, совладав с собой, спросил:

– Которая комната твоя?

"Отлично, – пронеслось в голове у Куросаки, – сейчас избавлюсь от него. Надо только убедить, что я мертвецки пьяная и засну как только, так сразу".

– Эта! – она указала вглубь коридора, а затем стала рисовать пальцем в воздухе знак бесконечности. "Вот тебе любимая математика!"

Хицугая перехватил её за талию и открыл дверь в ближайшую комнату. Во время их шатаний, иначе это не назовешь, по коридору Карин старательно мешала Тоширо, крепко обхватив шею руками и уткнувшись лбом в плечо. Запах жимолости, так привлекший брюнетку днём, уже не ощущался, но все еще чувствовалась мята, и стал гораздо заметнее мускус, по которому однозначно определяешь мужской аромат. "Вот, блин, почему я не догадалась выбрать себе порядочные духи? – балдея от запаха, думала Куросаки. – Так нет же! Нужно было спиртом себя полить, алкоголичка хренова! Зато, что бы ни происходило, можно сказать, что пьяная была. Эх, Хицугая, мне ж так крышу совсем снесёт..." А еще чувствовался терпкий запах пота, но он не был неприятным, как обычно несло от парней после тренировок, а наоборот, каким-то благородным. Примерно такой же Карин ощущала от своего партнёра по танцам, и брюнетка мечтательно улыбнулась.

Когда в комнату с двусмысленным вопросом заглянула Коноко, Карин про себя чертыхнулась, но когда в поисках 'подходящей компании' нескромно завалил Кичиро, прокляла всё на свете. Оказалось, что Кичиро искал, с кем можно перекинуться в картишки. Во всяком случае, он так сказал, но Куросаки почему-то была уверена, что это месть за дневной инцидент. Особенно Тоширо, иначе, почему он упорно не дает сбежать Хицугае, предпринимающему уже, наверное, пятую попытку.

– Я не буду в пятикарточный покер*! – капризно заявила Куросаки на предложение Кичиро. – Слишком быстро.

– Не будешь в покер или не будешь на раздевание? – невинно поинтересовалась Коноко, за что получила недоумённый взгляд трех пар глаз.

– А я думала, это я пьяная, – пробурчала Карин.

– Холдем*? – снова предложил Кичиро, подсаживаясь к Куросаки на одеяло, сняв предварительно кроссовки. – Куда?!

Сигораи схватил собиравшегося в очередной раз свалить Хицугаю за запястье и дернул, усаживая рядом.

– Теплее, но без дифференцированных ставок не интересно.

– Мадзян*? – решил внести свою лепту Хицугая снисходительным тоном.

– У меня только европейская колода на 52 карты, – удрученно проговорила Коноко. Карин и Кичиро заговорщически переглянулись и хором выдали:

– Бака!

Карин живо сбросила кроссовки и расправила футон от складок, к ней присоединилась Коноко, тоже избавившаяся от своей обуви. Кичиро уже забрался на средину и, сложив ноги по-турецки, принялся выбирать из колоды лишние карты.

– А как играть-то? – поинтересовалась Коноко.

– Четыре масти, одна – козырная, – принялся объяснять Сигораи, продолжая потрошить колоду, – карты бьются по старшинству в пределах масти...

– Где вы этой фигни набрались? – спросил Хицугая, стягивая свою обувь, на что получил недоуменный взгляд Куросаки. Он согласился?!

– У русских, – охотно поделился Кичиро, раздавая на четверых.

– Первый кон – учебный, – Карин развернула в руках веер карт, – У кого козырная шестёрка?

Увидев друзей Карин, Хицугая первым делом попробовал слинять и, если не выспаться при таком грохоте снизу, то дочитать эту хренову Теорию, которая уже порядком надоела. Но не тут-то было – добровольно отпускать его никто не собирался. "Во что, во что они играть собрались?! В покер на раздевание?! – в такой компании одну Куросаки он точно не оставит. – Ах, да, еще и условия резонанса соблюдать. Надеюсь, Хёринмару, ты там не рехнёшься, ибо я сам уже близок к этому. А это что за название игры – Дурак?".

– Где вы этой фигни набрались? – поинтересовался он, чтобы хоть как-то обозначить свое отношение к происходящему, но Куросаки, не особо обращая на это внимание, объявила учебный кон.

– Сейчас мы их оставим, – бормотала Карин, копаясь в картах Тоширо, поскольку сама уже закончила. Кичиро также наставлял Коноко. От волос Куросаки пахло абрикосовым вином – обливалась она им, что ли? – Ну, вот и все! Ладно, теперь нормально играем. Я раздам, – Карин развернула в своих руках новый веер. – Моя шестёрка! Ну, Хицугая, держись!