Художница протянула Тоширо готовую картину в рамке паспарту и простой тонкой деревянной оправе. Общий формат картины составлял порядка А2, а сам рисунок вряд ли был больше А4, но широкие белые поля паспарту были невероятно уместны. Хицугая осторожно взял картину двумя руками за боковую оправу и принялся разглядывать её во все глаза, его челюсть при этом медленно сползала на пол. На картине был нарисован Хёринмару. Нет, определённо, это был ледяной дракон, только глаза у него были не малиновые, а почти чёрные. Кольца хвоста путались между лапами и крыльями, голова вывернута, а большой глаз смотрел на зрителя. Кинунава ждала, кусая губы и пытаясь не засмеяться над ошарашенным видом блондина.

– Офигеть! – выдохнул Хицугая и чуть наклонил картину, чтобы свет из окна лучше осветил её. Солнечные лучи разбежались в ледяных гранях по разным направлениям, отразились в зелёных глазах седовласого, глаз дракона стал более серым, и в нём появились тёмные вкрапления. Капитан присвистнул. Художница не выдержала и всё-таки тихонько рассмеялась.

– Это несколько слоёв лака, нанесенного жёсткой кистью под разными углами, – пояснила она, а потом, робея, как будто спрашивала о чём-то очень-очень личном, хотя, так оно и было, тихо произнесла: – Это ваше альтер-эго, да? Похоже на вас…

Хицугая, наконец, смог оторваться от картины и поражённо уставился на девушку. В голову капитана тут же закрались подозрения, и он попытался почувствовать её духовную энергию. Кинунава переминалась и отводила взгляд от внимательных пронзительно-бирюзовых глаз, чувствуя, что, пожалуй, не стоило произносить это вслух. Но сейчас она видела, как похожи её дракон и этот странный парень с белыми волосами. Вот уж точно, мимо не пройдёшь.

– Что-то вроде, – с трудом выдавил Хицугая. "Не такая уж и большая у неё сила, пожалуй, она даже призраков не видит, только чувствует, – размышлял он, – но это значит…"

– А вторую таблицу вы видели? Пробовали нарисовать? – с замиранием спросил он.

Девушка как-то виновато покачала головой и неопределенно пожала плечами.

– Видела, – грустно пояснила она, но Хицугая сдаваться не собирался.

– Давайте так, – преувеличенно бодро произнес он, лихорадочно шаря по карманам брюк в поисках бумажника, – не обязательно прорисовывать так досконально. Даже если это будет всего лишь набросок, обязательно позвоните, – с этими словами Тоширо протянул ей листочек с накорябанным впопыхах номером телефона. Девушка неуверенно взяла его.

– Простите, но… эта картина… вам нужна? – её голос дрогнул, а в серых глазах промелькнула какая-то тоска.

– Если "нет", что вы с ней сделаете? – холодный голос резанул по ушам.

– Продам на ближайшем школьном фестивале. Кружок работает за счёт самоокупаемости.

– Сколько? – и Хицугая резко открыл бумажник.

– Спасибо, – девушка смотрела чуть виновато, но счастливо. – Просто это – Ваша картина, не хотелось бы продавать её кому-то другому.

Вообще-то, капитан не был тем ценителем искусства, что тратят огромные деньги на несусветную чушь, вроде кривых зеркал или набора пятен. И хотя дракона на этой картине тоже нужно было умудриться рассмотреть, это был его дракон, и это была действительно Его картина. Внезапно в памяти всплыло нечто похожее, и Тоширо споро вытащил покупку из пакетов, в которых донёс её до дома. Теперь, глядя на хаос из белых, голубых, синих фрагментов и чарующий чёрный глаз дракона на их фоне, Хицугая вспомнил сон, приснившийся не так давно.

"Чёрное солнце. Это, определённо, что-то значит, – синигами поставил картину у стенки – нет смысла вешать, если это чужая комната, – И теперь уж точно пора поговорить с Хёринмару. Дальше откладывать просто нельзя".

Хицугая крутанулся, пытаясь рассмотреть хоть что-то в заснеженной мгле. Ледяная крошка забиралась под рубашку школьной формы, слепила глаза. Но стоило ему сориентироваться и двинуться в сторону, где по ощущениям находился дзампакто, пурга утихла, и даже как-то посветлело. Тоширо чуть вздрогнул, заметив мужчину – случаи, когда Хёринмару представал перед ним в человеческой ипостаси, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Дух меча сидел на краю большой чашеобразной впадины, занесенной снегом Ками знает на сколько, спиной к хозяину, скрестив ноги перед собой, и пожевывал тонкую сосульку на манер травинки.

Сейчас Хицугае показалось, что он сделал невероятную глупость, придя к дракону за помощью, как будто сам не в состоянии решить эту задачу. Поэтому синигами в нерешительности остановился в нескольких шагах от мужчины, не зная, как начать разговор. Обычно дракон сам встречал его громогласным рыком "Хозяин", но Хёринмару продолжал молчать, поэтому Тоширо негромко произнёс:

– Ты видел картину? Что думаешь?

Мужчина чуть повернул голову и окинул парня печальным взглядом с долей сожаления, так что Тоширо немедленно почувствовал себя провинившимся подростком, которого отец хотел бы наказать, но понимает, что мальчишка уже наказал сам себя.

– Я рад, что ты собираешься забрать её с собой, – прогрохотал низкий голос дракона, и уже тише добавил: – Жаль, что только её.

Хицугая опустил голову, чувствуя себя ещё более виноватым. Дзампакто имел ввиду вторую картину, соответствующую артефакту или же саму катану? К тому же юный капитан вспомнил, что так и не поинтересовался мнением Хёринмару на счет этой канители со связанным артефактом. А что, если тот считает унизительным использовать такие грубые приёмы?

– Эм, Хёринмару? – Тоширо сел рядом с мужчиной, облокотившись на согнутое колено. – Я хочу знать твоё мнение по этому поводу. Думаешь, этот артефакт так нам необходим? Мы ведь и сами может стать сильнее: и я,… и ты…