– А вы не забывайте, Геннадий Андреевич, что вы – уже не только коммунисты, – парировал Заславский. – Мы – это левая сторона оппозиции. И будьте добры не отделять себя и своих людей от общей среды. Иначе какая же вы коммуна?..

– А что же с НОППРом? – включились эсеры – члены партии “Справедливая Россия”. – Они так и не зарегистрировались?

– Шустов им уже новый ордер выудил! – воскликнул Муравьёв, с достоинством поправляя значок с изображением розы – символом эсдеков. – Он в этом плане оправдывает свою фамилию – шустрый.

– Его вообще фамилия настоящая Прохвостов, – заметил кто-то из межрайонцев.

– Да не задерживайте регламент! Людям покурить охота...

– Какой тут перекур, мы ещё не голосовали о принятии перерыва!

– Ох уж вы, эсеры, всегда такие щепетильные.

– А вы уже не коммунисты, а меньшевики какие-то!..

Орлов молчаливо сидел на крайнем ряду слева. По ту же сторону от него сидела Виктория, скрестив на груди руки, и, иногда зевая, смотрела в окно: однообразный пейзаж столицы, окутанной серым дымом, ей был куда интереснее, чем притёртые споры участников “Левой оппозиции”.

– И что, неужели ты и теперь думаешь, что мы сойдёмся с НОППРОМ, и Шустов нас не кинет, если даже со своими договориться не можем? – язвительно спросил Муравьев, обернув голову к молодым людям. Дементьева хмыкнула, презрительно усмехнувшись в ответ.

– Конечно, – бросила она. – Однако тебя там не было: Шустов заинтригован, это было видно по его лицу.

– Ну да, откуда тебе знать, что это одна из его масок?

– Я знаю, когда эмоции – не фальшивка, – уверено отвечала “Умница”, ибо на актёрском факультете её успели познакомить ещё со знанием языка телодвижений и мимики. – И ещё... – Виктория снизила голос и максимально приблизила корпус спины ближе к своему первому мужу, шепча слова практически ему в ухо. – ...Ты знаешь, что понимание людей, как Шустов, у меня в крови.

– Ты до сих пор наивно полагаешь, что это передаётся на генном уровне? – хмыкнул Григорий, однако больше не улыбался и быстро отвернулся обратно.

Наблюдая за этим диалогом и пропуская мимо ушей реплики дебатчиков, Михаил насторожился, а когда Дементьева, довольная собой, вновь отвернулась к окну, он придвинулся к ней и спросил:

– А это вы о чём только что говорили?

– Не имеет значения, – Виктория сделала нервный жест запястьем, но чтобы Орлов от неё отстал, нужно было постараться.

– Да что хоть ты? Снова тайны?

– А много тебе рассказывала Анна?

– Вообще-то нет.

– Так вот: если я сейчас всё тебе расскажу, ты не сможешь заснуть сегодня ночью. Как-нибудь потом, может быть.

После окончания собрания большая часть делегатов вышли в тамбур для перекура. Оставшиеся, немного подавленные и уставшие, начали тихо запевать: “Ваше благородие, госпожа Удача...” Не хватало только старой грамм-пластинки для передачи полной атмосферности временного затишья. Левый радикальный фронт готовился к началу наступательных операций. Умеренно-левые: коммунисты и эсеры не знали о том, что на день города – 7 сентября эсдеки планировали вывести из строя главное преимущество власти. Ответа от НОППР не было, переговоров было ждать бесполезно, и на закрытом заседании ЦК СДСПР Заславский высказал своё предложение.

– Наши товарищи из других регионов ждут от нас, от центра, команды к тотальному наступлению. Мы должны им дать сигнал: седьмого числа в одном из парадных павильонов “Останкино” будет проходить официальное мероприятие. По нашим источникам там будут присутствовать некоторые члены правительства, Государственной Думы – как официальные лица, а значит там будет приличная охрана. Иного пути нет, как нанести удар не открыто, как мы планировали раньше, а закрыто.

– Что вы имеете в виду? – уточнили партийцы.

– Кто-то из наших людей под прикрытием должен проникнуть на это мероприятие заранее, а когда мы начнём бомбить нижние этажи, этот человек проберётся в главную студию и выведет из строя всю работу спутниковых каналов. Когда телевидение и радио по всей стране прекратят свою трансляцию – это и будет сигналом к началу государственного переворота.

Несмотря на гладкий и ровный план Заславского, члены фракции его раскритиковали. Во-первых: как шпион сможет проникнуть на закрытое мероприятие? Во-вторых: какова вероятность того, что этого человека не разоблачат? В-третьих: если под контролем охраны будет вся нижняя территория Останкино, как незаметно начать бомбёжку? В-четвертых: с помощью чего сможет быть отключено подача мощнейших теле сигналов? В-пятых: какова будет ответная реакция властей, если всё получиться?

– Во-первых, – отвечал Заславский. – Это будет тот человек, который меньше всего вызовет на себя подозрения. Во-вторых: это должен быть подготовлено, если не физически, то морально, человек. Знающий психологию и обладать отличной реакцией. В-третьих, со стороны озера наши люди откроют огонь дальним оружием и только потом несколько отрядов будут наступать на общий штурм с иных сторон. В-четвёртых: у Константина, нашего программиста, в разработках есть специальный вирус, который способен вывести из строя такой поток сигналов. И в-пятых: реакция может быть очень разной, и, скорее всего, они попробуют вернуть подачу теле сигналов, направляя оставшиеся силы на Останкино, а в это время мы незамедлительно начинаем штурм Кремля и Дома Правительства.