– Сталин, снова прохлаждаетесь, – сурово бросил он Кобе.

– Товарищ Зиновьев, мы с товарищем Каменевым как раз направлялись на наше рабочее место, – сообщил Коба, остановившись.

– Не заметно, товарищ Коба. Вы помните, что у вас срок для выпуска «Правды» истекает?

Каменев и Коба обменялись взглядами. Зиновьев явно был не в настроении.

– Ты расстроен, Григорий? – заботливо спросил Каменев.

– Странный вывод, товарищ Каменев, с чего ты так решил?

Лева безмятежно вздохнул, скрестив руки на груди.

– За сегодняшний день ты не первый, кто подобным образом себя ведёт. Давайте прямо: ты тоже нервничаешь из-за Троцкого?

Зиновьев негодующе бросил взор на Каменева, а потом облокотился на поручни.

– Вождь давно искал на него обходные пути, я это видел и вижу теперь, когда он этот путь нашёл. Ильичу понятно, что Троцкий теперь птица свободного полёта и всеми силами пытается завлечь его в нашу с вами партию. Я не уверен, сколько понадобиться на это времени и сил, но если у Ленина это получится, то мы с вами ему будем уже не нужны! Придётся кому – то из нас потесниться из ЦК.

– Это печально, однако почему же мы должны тесниться? Неужели просто недостаточно будет просто назначить Троцкого на другую позицию? Необязательно, что это будет именно ЦК, – возразил Каменев.

Зиновьев махнул рукой, спускаясь по ступенькам на первый этаж.

– Эх… И думать нечего, скоро Ильич поднимет этот вопрос, – кинул он на прощание.

Каменев и Коба проводили Зиновьева сочувствующими взглядами, пока тот не скрылся за углом.

– Интересно выходит, я, конечно, рассчитывал, что Ильич будет предлагать ему сотрудничать…

– А мне кажется, что если и будет так, как сказал Зиновьев, то никого не сместят. По-крайней мере из нас, – не согласился Коба. Он думал, что в данный момент у партии и у Ленина есть проблемы важнее, чем вопрос о Троцком, и что навряд ли Ильич будет решать его в ближайшее время.

– Ильичу нужен такой союзник, как Троцкий… Эх,…неужели ему охота бегать за ним, унижаться… ради того, чтобы он только вступил в партию?.. – с сожалением произнес Каменев.

– Я слышу нотки зависти в твоем голосе, – предположил Коба.

– Тебе послышалось. Неужели тебя правда совсем не волнует это? Я же видел, с какой ненавистью ты на него смотрел…

Коба закрыл глаза и улыбнулся.

– Тебе показалось, – тихо ответил он.

====== Глава 15. Вопрос об убеждении и соглашении ======

Однако, несмотря на домыслы Кобы, слова Зиновьева подтвердились. Следующим утром на пути в кабинет Вождя он пересёкся к Каменевым. Лев нисколько не был удивлен этой встрече, вежливо поздоровался с Зиновьевым и жестом пропустил его первым войти в двери.

Ильич сидел за своим столом, рассматривая некие документы, но когда в кабинет зашли товарищи, Вождь отложил бумаги в сторону.

– Григорий, что так робко? Входите, товарищ Каменев, не стесняйтесь.

Союзники прошли в комнату и остановились напротив Вождя. Каменев как обычно тактично сцепил руки за спиной, наклонил вперед голову в знак того, что готов внимательно слушать. Зиновьев сжал руки в кулаки, дыхание его было сбивчиво.

– Итак, давайте без лишних торжеств перейдём сразу к делу. Вы, верно, догадываетесь, зачем я вас сегодня пригласил. Вопрос, рассматриваемый нами архиважен!

– Вероятно, Владимир Ильич, это неким образом связанно с… Львом Троцким? – предположил Каменев. Зиновьев горько усмехнулся, потупив взгляд. Ленин кивнул.

– Вы абсолютно правы, Лев Борисович. Ни для кого не секрет, что ваш шурин после возвращения в Россию очень увлечен идеей революции. Ах, революция – это прекрасно, но он настроен на создании своего собственного движения. Для нас это недопустимо!

– Недопустимо? – переспросил Зиновьев со слабой иронией.

– Да! Так же сложно было не заметить, что я крайне заинтересован в этом человеке, в схожести его взглядов и принципов нашей партии.

Каменев взглянул на Ленина. Ему-то окончательно все стало ясно, и он решил всё выяснить прямым вопросом.

– Вы хотите, чтобы Троцкий согласился вступить в РСДРП (б)?

– Вы снова попали в точку, более того, я хочу, чтобы вы этому поспособствовали.

Каменев замер, на мгновение потерял дар речи, а Зиновьев с досадой качнул головой со словами «я знал».

– Простите, товарищ Ленин, я не совсем понял…

– Что вам конкретно не понятно?

– Вы хотите, чтобы мы… э… убедили Троцкого вступить в партию?