Тащить Люси спать пришлось практически силком. Сначала такая честь досталась Эдмунду, но он очень ловко переложил эту обязанность на Сьюзен, заявив, что должен переговорить с братом о делах государственных. Королева не стала возражать, только закатила глаза и утянула упирающуюся сестру в направлении ее покоев. Люси сопротивлялась, как львица, не желая отлипать от брата, и только мягкая просьба уставшего Питера дать и ему отдохнуть заставила ее повиноваться.

– Кажется, я понял, что тут творилось в мое отсутствие, - вздохнул Верховный король, когда за сестрами закрылись двери. Эдмунд чуть усмехнулся и встретился с братом глазами. Взгляд у Питера… изменился. Нет, он остался таким же открытым и прямым, без хитрости и лукавства, однако что-то новое появилось в нем. И младший король Нарнии сердцем понимал, что именно.

– Тяжко было? – спросил он коротко. Питер помолчал, словно раздумывая, делиться ли пережитым или оставить его навеки в тайне. Однако решение, принятое им, порадовало Эдмунда. Кому, как не младшему брату, можно открыть душу, с кем, как не с ним, быть не только государем, но и обычным человеком? И подросток кивнул, взлохматив светлые, влажные от холодного осеннего дождя волосы.

– Да, непросто. Тварей так много… И они так ловко прячутся, что мимо пройдешь и не заметишь засаду! Плюс еще эта… – Питер глухо закашлялся, из-за чего голос его стал хриплым. – Эта непогода. Вечные ливни, однажды даже град прошел. Не самый лучший расклад для ночевки под открытым небом. Мы уничтожили многих, но далеко не всех…

– Значит, будут еще походы, - заключил Эдмунд мрачно. Верховный король кивнул, заходясь в новом приступе кашля. Мальчик нахмурился еще больше, встревоженный здоровьем брата.

– С тобой все в порядке?

– В полном, - отозвался Питер, прочищая горло. Младший король прищурился, но промолчал. Государь же спросил: - Что у вас тут за история с разбившимся кораблем?

Эдмунд пересказал подробности – суть дела он изложил в письмах, которые регулярно отправлял брату из Кэр-Параваля. Не утаил он и мнения Лиса по поводу происхождения моряка, и собственных сомнений о цели судна, оказавшегося столь близко к нарнийскому берегу. Это от девочек можно и нужно скрывать всякие тонкости. Между королями не должно быть тайн и секретов. Питер слушал внимательно, не перебивая.

– Да, темных пятен и впрямь с достатком. Этот Онур ничего не говорит?

– Ничего сверх того, что и так было сказано. Я не стал его допрашивать с пристрастием – нет поводов для таких мер, но…

– Но что?

– Корабль, - Эдмунд облизал губы. – Все дело в корабле. Куда он следовал, с какой целью, неясно. Может, Онур и не врет. Может, судно и впрямь предназначалось для добычи рыбы. Кто знает, сколько на островах ее требуется…

– Рано или поздно все выяснится, - вздохнул Питер. – Раз мы сделали все, что в наших силах, чтобы раскрыть правду, то остается только ждать… Что там с Тархистаном?

– Завтра… А нет, уже сегодня прибудут послы, - младший король поморщился. – Тисрок не посчитал необходимым посещать Нарнию. Видимо, не такие мы для него важные птицы, чтобы он покинул свою столицу, Ташбаан.

– Ну, не у всех есть такая подстраховка, как у меня, - мудро рассудил Питер. Эдмунд чуть зарделся, но промолчал, не став акцентировать внимание на своем правлении в отсутствие государя. Он только бросил презрительно:

– Не так уж и много времени займет дорога до Кэр-Параваля, если по морю двигаться. Мог бы и потерпеть.

– Неизвестно, чего они ждут от переговоров? – спросил Питер и, получив отрицательное мотание головой в ответ, вздохнул. – Тогда не будем волноваться раньше времени. Завтра все и узнаем.

– Тогда пора на боковую, - подвел итог младший король. – А то голова вообще не будет работать в трудный день, что нас ожидает.

– А когда был легкий? – спросил Верховный с усмешкой. Эдмунд прищурился, ухмыльнувшись через плечо, и покинул покои брата, осторожно прикрыв за собой дверь.

Посоветовавшись с Питером, он спал спокойно и глубоко. Даже сумел выспаться, встав в несусветную рань – о чудо! Наверное, сам Аслан поспособствовал тому, чтобы переговоры прошли успешно. В отличном настроении Эдмунд оделся, пока не в парадную одежду, которая была заранее приготовлена юркими слугами. Еще слишком рано, он успеет все измять и испортить – способность, которой так поражалась Сьюзен. На удивление, не было не нервозности, ни волнения, знакомых по переговорам с Орландией. Мальчик был уверен в том, что все получится. Они с Питером отлично сработались, справятся и с этой трудностью.

Однако зайдя в покои брата, Эдмунд понял, что слишком явно радовался хорошему утру и светлому будущему. Вот правильно говорят, что нужно прятать не только тоску и боль, но и счастье, чтобы не сглазили! Иначе король не мог объяснить неудачи, которая грозила перерасти в форменную катастрофу. Питер встретил его хриплым, рокочущим кашлем, мутным взглядом и пылающим лбом. Заподозрив неладное по его бледному, осунувшемуся лицу, Эдмунду хватило одного прикосновения, чтобы крикнуть страже немедленно привести лекаря и толкнуть Верховного короля обратно в кровать, из которой тот с таким трудом выбрался. Когда прибежали дриады и занялись осмотром, мальчик стоял чуть в стороне, кусая губы и понимая, что хорошего прогноза ждать не стоит. По его распоряжению слуги позвали мистера Тумнуса и Сьюзен. Люси он решил пока не дергать – сестра с ума сойдет от беспокойства и метаниями будет только мешать, а времени оставалось безумно мало. Старшая королева, ворвавшись в покои государя, встретилась взглядом с младшим братом – жестким, встревоженным и очень напряженным. Когда она посмотрела на Питера, бледного, вспотевшего, то сама побледнела и встала плечо к плечу с Эдмундом, чуть дотронувшись до его судорожно сжатого кулака, показывая, что рядом и обязательно поддержит.

Когда лекарша отстранилась от Верховного короля, мальчик спросил резко:

– Ну что?

– У Его Величества сильный жар, - ответила тихо дриада. – Тяжелые бои на фоне общей усталости и ужасной погоды окончательно ослабили его. У него простуда, Ваше Величество.

Эдмунд отвернулся и одними губами произнес слово, которое исчерпывающе описывало ситуацию, но которое не пристало употреблять правителю Нарнии. Благо, вслух он его не сказал и репутация его от этого нисколько не пострадала.